Пока мы делали первичный осмотр, интерфейс Сонн транслировал происходящее для все растущей группы серых костюмов; правда, доступ к каналу связи и возможность комментировать имели только главные — в данном случае цен Хелада, ислен Даффен, ислен Тезарт и цур Селки. Явно потрясенная ислен Даффен попросила показать саркофаги поближе, и мне впервые выпал шанс последовать инструкции Рууэла вмешиваться, если что-то не так.
— Они казаться размытыми кому-то еще? — спросила я дико извиняющимся голосом. Слишком привыкла во время миссий молчать и сейчас чувствовала себя неловко, открывая рот, когда вздумается.
— Покажи. — Рууэл подал знак четвертому остановиться.
Я перенаправила картинку со своего интерфейса на общий канал. Попроси они описать размытость, мне бы пришлось туго. Казалось, будто на саркофаг накладывается еще один саркофаг, а на него еще и еще, и все последующие словно бы немного смещены. Не все силуэты были нечеткими, но при этом некоторые — намного сильнее других.
— Осмотрись, — скомандовал цур Селки, и я медленно обвела взглядом помещение.
Нашлось еще несколько размытых предметов, но с саркофагами, конечно, не сравнить. Стены украшали вырезанные изображения людей в полный рост, застывших в чопорных позах и с гордостью взирающих на уже знакомую нам богоподобную троицу. И эти участки стен были размыты особенно сильно. Даже Халла расплылась несколько раз.
— Жизненные показатели выше нормы, — сообщил Рууэл. — Возвращаемся?
— Пока нет. Девлин, держи канал открытым и, если что-то изменится, сообщай.
Мы продолжили исследовать четвертый уровень, который по-прежнему оставался впечатляющим, жутковатым и — в моем случае — нечетким. И так как состояние мое не ухудшилось, лишь видно было небольшое напряжение, мы отправились в последнюю комнату.
Увидев там три саркофага, повернутых к стоящей посередине комнаты малахитовой мраморной глыбе (при этом казалось, что на поверхности находится лишь одна треть камня), я совсем не удивилась. Правда, «увидев» — это громко сказано. На самом деле я вглядывалась в белые, серые и золотистые пятна, пытаясь определить очертания предметов. Позже я пересмотрела общий канал, желая понять, как все выглядело для остальных сетари. Когда Рууэл и Халла переходили от одного видения к другому, они лицезрели совсем другую, но не менее странную картину. Включая черный туман и призрачные человеческие фигуры.
Саркофаги же были похожи на предыдущие, только красиво стилизованные и богато украшенные золотом, серебром и черным металлом.
— Впечатления? — спросил цур Селки.
— Центральный камень — источник защитного поля, — сказал Рууэл. — А еще… очень много всего, но интерпретировать я не могу.
— Опасность, — добавила Халла. — Едва… едва ли не активная угроза.
Рууэл перевел взгляд на меня. Думаю, и в качестве напоминания, чтобы я не молчала, если что, и дабы проверить, как я справляюсь. Интерфейс наверняка показывал, как быстро бьется мое сердце. Самой мне казалось, что я медленно-медленно взбираюсь на гору.
— Давит. — Боже, как глупо это звучит! Но я все равно продолжила: — Как сила тяжести. Тянет все к земле. Деформирует.
— Поднимите Девлин наверх, — коротко скомандовал Селки. — Затем сопроводите техников вниз. Ни к чему не приближаться, пока не закончим все возможные проверки.
Меня отправили прямиком к медикам, которые сказали, что, скорее всего, я применила какую-то разновидность видения. Вероятно. К тому моменту у меня дико разболелась голова — что, очевидно, случается с каждым, кто учится использовать свои таланты. Услышав это, я еще больше пожалела детей, включенных в программу подготовки сетари.
Я застряла у медиков на большую часть дня — сканирование мозга, — но не то чтобы за это время произошло что-то интересное. С предосторожностями техников сопроводили вниз, и те провели день, обследуя все подряд и пытаясь выяснить, что, черт возьми, происходит с комнатой.
И вот уже утро. Ночь я провела в медицинском отсеке «Диодела» под тщательным присмотром, и наконец меня отпустили, впрочем, так и не разобравшись, что значат эти расплывчатые наслоения.