На четвертый уровень пробиться сегодня не удалось, зато техники открыли другие помещения третьего. Где оказалось еще больше росписей, скульптур и мозаик, только роль божества играли два других человека — мужчина и женщина, непохожая на первую. Что поставило бывших муинцев в тупик. Насколько они знают, лантары безоговорочно правили планетой, но божествами народ их не считал. И сейчас, когда изображения вокруг ясно говорят об обратном, тарианцы почувствовали себя не в своей тарелке. Ну, то есть, это если решить, что здесь изображены именно лантары, а не боги, о поклонении которым все просто забыли. Может, это вообще не очень секретная база какого-нибудь культа или типа того.
Перед бегством муинцев с планеты их культура почти наверняка была единой для всей территории. И учитывая похожесть языков на Таре, Нури и Коларе, их предки наверняка говорили на одном языке. Думаю, частично эта общность культуры объясняется тем, что правящий класс был один и его члены могли телепортироваться и путешествовать через червоточины. По словам Каты, все лантары воспитывались в каком-то центральном имперском городе, где их обучали управлять своими силами. Не в Нуриоте, а в месте под названием Каласа. Правда, кроме названия больше ничего о нем и неизвестно. Так что выяснить, какие из развалин — Каласа, одна из приоритетных задач экспедиции.
Серые костюмы ведут жаркие дискуссии о росписях. Дейз и Ката, с которыми мы теперь редко общаемся после их перевода с «Диодела» в палаточный городок, разошлись во мнениях. Дейз считает, что на росписях изображена богиня Муины и два других неизвестных божества. Или, может, это три ипостаси Муины. Ката же уверена, что это лантары. Помня, что последних не слишком-то уважают на Таре, я никак не могу понять, почему Кату так расстраивают эти изображения, говорящие о невероятном нарциссизме лантаров. Но, опять же, и тарианцы, и коларцы придерживаются похожего мнения о божественных сущностях (они верят не совсем в богов, а, скорее, в то, что у каждой планеты есть душа).
Анья из девятого, которой с момента перевода их отряда сюда постоянно выпадало ночное дежурство, переведена на дневное. К несчастью. От того, что у нее и Кетзен теперь одинаковый график, никто из них не выигрывает. Конечно, открыто они не враждуют, но лед между ними ощущается, и он, кажется, распространяется на всех тарианских сетари.
Именно поэтому ужинаю я сегодня в компании Дейза и Каты.
Среда, 16 апреля
Убить время
Попытки проникнуть на следующий уровень Жуткого Подземного Города успехом так и не увенчались, так что сегодня четвертый отряд снова отправился размечать врата. У меня же утром состоялся очередной запланированный медицинский осмотр. Вердикт врачей — несмотря на большой синяк на ноге, заработанный на тренировке, и несколько других небольших синяков и болезненных мест тут и там, я никогда не была здоровее. Ну, с последней моей почти смерти.
А благодаря бездействию последних дней, я еще и сильно продвинулась в школьной программе и перешла к чуть более интересным урокам. Пишу по-прежнему ужасно, но понимание улучшилось настолько, что большинство заданий могу теперь выполнять супербыстро. Но учеба все еще выводит меня из себя. Она очень похожа на этот раскоп. Все думали, что его открытие — огромный успех, но на самом деле никаких ответов до сих пор не получено.
Небо потихоньку затягивает, и ветер креп…
Ну что ж, я в бешенстве. Я сидела за столом на улице в обеденной зоне, писала и вдруг услышала, как рядом с судорожным вздохом кто-то споткнулся и едва не уронил стаканы, которые нес. Хруста я не уловила. Лишь подняла голову и увидела два серых костюма, виновато смотрящих на мои лежащие на земле растоптанные часы.
Наверное, на моем лице отразились все чувства — словно мне дали под дых, — потому как серые костюмы перестали извиняться и запаниковали. Тот, у кого руки были свободны, бросился поднимать часы и с надеждой их перевернул. Задняя панель тотчас же отлетела, треснувший циферблат явно умер. Это были всего лишь электронные часы за двадцать долларов, но мне страшно хотелось рыдать.
Однако я сдержалась, чем ужасно горда. Мне хватило самообладания оглянуться — на мгновение, чтобы записать на видео происходящее вокруг. Потом я заверила серых, что все в порядке (не то чтобы они мне поверили), забрала обломки часов и вернулась на «Диодел». Вытащив из своей капсулы школьный рюкзак, я достала позабытый мобильный. Батарейка давным-давно села, ведь я так и не выяснила, как им удалось ее зарядить — зачем, если вся музыка скопирована на интерфейс? Так что я разыскала серый костюм-ученого и спросила, знает ли она, что тут можно использовать как зарядку.
Звали ее Эллесс Ройяра, и она приняла мобильник, словно это самая последняя, самая крутая на свете игрушка. Правда, особо мудрствовать ей не пришлось — всего лишь посмотреть в записях, что они проделывали с моим телефоном прежде. После этого Эллесс положила его в штуку, напоминающую микроволновку. Только та ничего не поджарила, а перезарядила. Похоже, все проще простого, ведь на протяжении нескольких веков техника тарианцев устаревала, и они набили себе руку, придумывая, как реанимировать древние «музейные» экспонаты.
Поблагодарив Эллесс, я вернулась на «Диодел» и включила телефон. Он так давно был выключен, что время и дату пришлось устанавливать заново. Благо, я хотя бы примерно могла прикинуть, который сейчас час в Сиднее. Ну а дата с утра не изменилась.
Только тогда я позволила себе выдохнуть и посмотреть запись интерфейса.
Я почти всегда ношу часы под униформой, снимаю их лишь во время заданий или если опасаюсь, что могу промокнуть. И когда пишу в дневнике, тоже снимаю, ибо застежка врезается в запястье. Вот и сегодня я положила их на угол стола, около локтя. Видеть часы я не могла, так что, полагаю, вполне вероятно, что я столкнула их на каменистую землю, они отскочили и попали под ноги серому костюму.
Но на самом деле я в это не верила. И внимательно просмотрев запись, заметила, что в стороне стоял Терел Ревв из девятого отряда и наблюдал. Терел — один из дружков Аньи. И телекинетик. Не то чтобы это серьезное доказательство. К тому же он выглядел искренне расстроенным.
Они вряд ли догадывались, как это для меня важно — знать, какой день на Земле. Знать, когда желать родным счастливого дня рождения. Отмечать важные даты земного года. Следить за собственным возрастом.
Не думаю, что чего-то добьюсь, устроив разборки. Просто нужно вести себя осторожнее, не подставляться и больше не утыкаться в дневник на глазах у окружающих и не оставлять мобильник без присмотра. Надо помнить, что вызываю у всех, даже абсолютных незнакомцев, сильные чувства. Будь то благодарность, что я открыла им их мир, или ненависть за то, что угрожаю разрушить их представления о прошлом Муины, или за что там меня Анья терпеть не может, без понятия.
Сетари не помешало бы почистить свои ряды на предмет придурков.
Успех / Провал
Шумиха все-таки поднялась, хотела я того или нет.
Излив душу дневнику, я сидела в пустынной комнате отдыха на «Диоделе» и играла с ожившим мобильником, громко включив музыку. За окном постепенно темнело, ветер усиливался. Вдруг в дверях возникли цур Селки и Рууэл. Музыку пришлось выключить.
— Разбитый предмет, который ты носишь на запястье, при тебе? — сразу перешел к делу Селки.
Они с Рууэлом похожи не только внешне. С его точки зрения, причина их прихода очевидна, а потому, зачем объяснять?
Мгновение я хотела притвориться, будто выбросила часы, но даже поверь они мне — что маловероятно, — то просто использовали бы видение пути. Думаю, доставая часы из маленького кармашка, который специально для них сделала, выглядела я не слишком воодушевленной.
— Как вы узнать? — спросила я, опуская часы в протянутую ладонь цура Селки.
— Сила твоей реакции встревожила разбившего их техника, и он доложил о случившемся своему руководству. Ты оказалась записана на интерфейс одного из дежурных. И то, как ты осмотрелась, тоже было записано.