Все, что удавалось придумать, звучало жутко неубедительно, и в конце концов я решила отложить смену преподавателя до завтра, когда вдруг почувствовала, что слева кто-то стоит. Нуриец Инисар.
— Здравствуйте еще раз, — сказала я после паузы.
Уверена, если кто-нибудь следил за моими жизненными показателями, то заметил дикие скачки, но, поскольку нуриец просто стоял там, я только добавила:
— Еще одна попытка спасения, или на этот раз что-то другое?
— Ты больше не собираешься помогать тарианцам?
Вопрос прозвучал так нейтрально, что я не могла понять, задан ли он из простого любопытства или меня готовы умыкнуть отсюда через пространства, как только скажу «да». Или убить, если не скажу.
— Собираюсь. — Я не стала вставать, только отклонилась немного назад, чтобы посмотреть на нурийца. — Ситуация не улучшилась. Больше ионотов, больше врат. Не вижу, как могла бы бросить все так. У меня был… Ладно, у меня много вопросов, но больше всего хотела спросить, кто такие крузатчи.
— А ты как думаешь, кто они?
Встречный вопрос, никакого от него толку.
— Муинцы, ставшие ионотами. Пытавшиеся сделать себя бессмертными. Или превратиться в богов. Или и то, и другое. И теперь пытаются остановить тарианцев, потому что те достигли уровня, когда могут перемещаться между пространствами и находить и отключать Колонны. Крузатчи и к Нури пригоняют гигантов, чтобы нападать?
— Мне запрещено отвечать на вопросы.
А вот это заставляло нервничать. Если Инисар здесь не для разговора, похищение или убийство становятся более вероятными.
— Заглянули полюбоваться видом?
Его глаза — почти такие же, как у Рууэла, что не делало мою жизнь легче — внимательно смотрели на меня.
— Мне приказано наблюдать за твоим развитием как пробного камня. Пока я здесь, я должен избегать любых контактов с потерянными детьми Муины.
Я улыбнулась «примерному» следованию приказам. Он отвечал не на заданные вопросы и разговаривал не с потомком муинцев.
— Следуете инструкциям очень точно. Я не знаю, что именно из происходящего со мной относится к пробному камню, но недавно я начала проецировать свои сны в Эну. Если это и есть то, почему я «пробный камень», была бы благодарна намекам на то, как не видеть снов. Или хотя бы перестать чуть не убивать себя ими.
— Контроль не получишь во время сна, — ответил он и сунул мне в руки книгу.
Я удивленно уставилась вниз — мол, что это? — а когда снова подняла глаза, Инисар уже исчез.
— Прямые ответы не получишь от нурийцев, — пробормотала я и вздохнула.
А потом с большим интересом осмотрела книгу. Довольно толстую, с прочно прошитыми тетрадками кремовой шероховатой бумаги, с гладкими, ничем не украшенными деревянными обложками. Она выглядела только что сделанной; раскрыв ее, я увидела четкие, аккуратные строки. Написанные на старомуинском, прочесть и понять который я могу не лучше, чем староанглийский. Я фыркнула, но аккуратно пролистала ее всю страница за страницей, записывая в личный журнал — и надеясь на полезные иллюстрации.
После чего наступило время предстать пред грозными очами. Я уже проверила «своих» капитанов, но Мейз еще не вернулся с дежурства, а Рууэл спал. Поколебавшись какое-то время, не связаться ли с Таарел, капитаном второго Грифом Реганом или даже с Зен, я все же решила обойтись без предисловий и отправила Селки запись всего разговора. Письмо озаглавила «Нурийцы», продолжив в тексте «пишут очень аккуратно», и отослала копии Мейзу, Рууэлу и истен Нотре, а потом сидела, пытаясь вычислить, что же такое мне сунули. Явно не «Введение в пробные камни для идиотов», как я надеялась.
И только успела решить, что там что-то про историю Муины, когда получила запрос на канал с истен Нотрой и приписку: «Ты неиссякаемый источник даров», вызвавшую у меня смех.
— Здравствуйте, — сказала я. — Подозреваю, с вашей формулировкой насчет «даров» не все согласятся.
— Вполне вероятно. И как жестоко с твоей стороны отправить нам только первые четыре страницы! Передай мне остальные.
Это было легко — я уже выделила этот кусок журнала, чтобы самой просматривать.
— Истен Нотра, вы читаете на старомуинском? Это нурийский трактат по истории?
— Еще лучше, деточка. Это копия отчета, написанного лантарами сразу после прибытия на Нури. Сборник всего, что сбежавшие туда муинцы знали о катастрофе и событиях, которые к ней привели. Это… — Ее голос зазвенел. — Это очень интересно, и я пока тебя оставлю и займусь чтением. А тебе бы лучше самой явиться к Селки в кабинет до того, как он закончит просматривать ваш разговор.
Прежде мне не приходилось бывать в кабинете Селки — он в той части КОТИС, о которой я думаю как о «ставке главнокомандования». Сектор с кучей синих костюмов вокруг и обилием конференц-залов. Я поняла, когда Селки закончил просмотр, потому что в моем расписании появилась встреча с ним, назначенная «немедленно». Но, подозреваю, истен Нотра передала, что я уже иду, потому что он просто дождался моего появления.
В некоторых кабинетах на Таре еще можно увидеть следы времен столов для компьютеров, но большинство из них такие же, как у Селки — просто комната для встреч, закрепленная за определенным человеком, с местом для оборудования, но без чего-либо приспособленного под писанину или разбор бумаг. В его кабинете столов было два: небольшой прямоугольный, вроде кофейного, с четырьмя низкими креслами вокруг, и круглый повыше, типа как в кафе, рядом с которым стояли два стула с высокими прямыми спинками. Селки сидел в одном из них и, судя по виду, подарку не обрадовался.
— Сядь.
Я положила книгу на стол и села, чувствуя себя вызванной в кабинет директора. Вот только из этой школы — для солдат-экстрасенсов — нельзя уйти вечером домой.
— Мы уже говорили с тобой по поводу сигнала тревоги. Если мне придется повторять это еще раз, к тебе припишут специальный отряд сопровождения. Ясно?
Пожелай нуриец меня убить, сигнал ничем бы не помог, и я чуть не сказала это вслух, пока не посмотрела Селки в глаза. Любые возражения, и отряд телохранителей мне назначат немедленно.
— Ясно, — ответила я, смирившись с неизбежным.
— На чем основана твоя теория о крузатчах?
— Аренрон очевидно ради божественности или бессмертия. Тела в неразмытых саркофагах сожжены. И крузатчи постоянно лезут. Это только догадка — у нас на Земле нет ничего подобного крузатчам. Даже никогда не слышала никаких легенд о таких вещах.
Селки на это ничего не ответил, но и не удивился тоже. Я точно не первая гадаю, чего именно пытались добиться люди в Аренроне.
— Оставайся здесь, пока истен Нотра не свяжется, — приказал он, взял книгу и ушел.
Книга была немаленькая, но я не совсем уверена, служила ли отсидка пары часов в кабинете Селки наказанием или средством удержать меня там, куда нурийцам трудно проникнуть. Я какое-то время размышляла, где Инисар собирается спать на Таре — планете, на которой практически нет незанятой земли. Избежать любых контактов с выходцами с Муины здесь непростая задача.
Хотя меня он, кажется, нашел совсем без проблем. Если бы его послали убить меня, я была бы уже мертва. Похоже, я в некотором роде привыкла к мысли, что могу умереть. Результат слишком частого попадания в реанимацию.
Селки возвращаться не спешил, и я в конце концов стала играть в одну из недавно купленных игр для интерфейса. С очень интересным миром — Тара до продвинутого технологического прогресса. Пещерные люди с белокаменными городами под каменным же небом и внешней средой, куда им приходилось выбираться. Ионоты встречались, но не так часто, и до сетари — еще не призванных на службу — никому не было дела. Героями тех времен были те, кто отправлялся на вылазки в темноту пещер, в туннели, ведущие в неизведанное. Тара на стадии «здесь водятся драконы», совершенно иной мир.
Когда с дежурства вернулся первый отряд, Мейз ответил на мое письмо словами: «Зимлянка нарывается на нотацию. Скоро увидимся». Но первым появился не Мейз, а Рууэл. Он вошел и сел напротив, когда я пыталась решить очередную загадку. Я почувствовала его, выключила игру и открыла глаза.