— Никто от тебя этого и не ждет, — сказала она. — За пару недель тренировок не научишься побеждать крузатчей с помощью личного оружия. Если ты все-таки перенесешься в одиночку, мы рассчитываем на силовой жилет. — Мара поморщилась. — Сколько по этому поводу было споров! Большинству из тех, кто настаивает на твоем возвращении на Муину, ничего не известно о новом развитии твоих талантов. Гигант массива Дол только обострил противоречия, потому что теперь все прекрасно знают, насколько ценным может оказаться твое усиление. Но заодно они почувствовали, что время поджимает, и у нас нет возможности исследовать Муину не спеша, доступ в Каласу нужен срочно. Ты по-прежнему предпочитаешь не тянуть и разделаться с этим поскорее?
Я пожала плечами:
— Больше беспокоилась поубивать всех своими кошмарами. Ты… Тебе никогда не казалась, что ты больше не в силах быть сетари?
Мара выпрямилась на машине для тренировки колен, на которой сидела, и отцепила ноги.
— Когда-то, в самом начале, мы считали себя неуязвимыми. Когда Жорли… первой из сетари в Эне погибла Жорли Кеннез. Если бы кто-то был виноват, кто-то что-то пропустил, если бы причиной смерти стала ошибка, тогда, наверное, было бы не так трудно. Но этот маршрут мы проходили уже раз десять, все сделали как надо, а она все равно погибла. Один удар, попавший прямо в цель — и все. Только тогда я по-настоящему поняла, что это война на изматывание. Ионотов никогда меньше не станет. Лезе — Хелез Сурион — очень помогла мне тогда, просто показав статистику, насколько меньше гражданских смертей стало с начала нашей службы.
— А потом погибла она, — тихо сказала я.
Я вправду не ожидала, что Мара ответит.
— Да. От исходного первого отряда остались только мы с Алей. Второй, третий, четвертый, седьмой — как они нумеровались тогда — каждый из них понес потери. Лон был ранен, но не слишком серьезно, и он… стал для меня тем, чего я никогда не ожидала. Опорой, необходимым мне якорем. Если бы я оказалась в ситуации Мейза или Алей, потеряла бы самого важного для себя человека, сомневаюсь, что осталась бы сетари. Они оба очень сильно изменились. Хотя… — она сделала паузу, печально усмехнулась. — Мейз сразу был убежден, с самого начала, что крузатчи появились там не просто как ионоты сопровождения, что они зачинщики всего. Я считала, что он цепляется за мысль доказать главенство крузатчей над другими ионотами из-за потери Лезе. Как способ справиться с горем. Даже после Колонны… Только увидев их в Каласе, я позволила себе поверить, что у нас есть настоящий враг. Как это на меня подействовало — не описать. И, конечно, ты уже дала нам приток воздуха, открыв Муину.
Мара отправила меня поесть перед тренировкой видения, но я, прежде чем уйти, обняла ее и прошептала «спасибо», потому что она рассказала о личном, несмотря на мой второй уровень мониторинга, и для меня это многое значит. Пришлось посмотреть значение фразы про «приток воздуха». Оказалось, это аналог нашего «света в конце туннеля», возникший из-за жизни под землей: когда заперт в кромешной тьме, задыхаешься, а потом чувствуешь дуновение ветерка, намек на свежий воздух, и понимаешь, что где-то есть выход наружу. Вот так Мара относится к тому, что она сетари.
Мне понравилась идея якоря. Было бы приятно считать своим якорем первый отряд: ребят, к которым можно обратиться за утешением и поддержкой, кто помогает мне со всем справляться. Но я знаю, что мой якорь — Рууэл. Даже для утешения, когда мне совсем плохо. Ну, в некотором роде. Держать за руку тоже считается.
Очевидно, талантам видения видения присуща очень сильная потребность понимать. Они всегда пытаются «расшифровать» мир и знают много чужих секретов, и, пожалуй, именно поэтому Рууэл — моя опора. Я всегда чувствую, что он все видит, что от него ничего не скроешь, и оттого он точно подбирает слова и действия, когда мне плохо. Конечно, он еще и очень старательно держит меня на расстоянии, но это несущественно. Прямо сейчас меня больше интересует, как бы своим талантом никого не убить.
Вторник, 10 июня
Кончайте с тестами
Сегодня всю тренировку думала, не мучают ли и Рууэла кошмары. Выглядит так, будто совсем не спит. Он бы, наверное, повеселился, если б узнал, что я о нем тревожусь. Однако сеанс прошел хорошо, я чувствую, что постепенно отхожу от грани саморазрушения.
Завтра отправляемся на Муину, и теперь, когда у меня нет жутких кошмаров каждую ночь, не думать о том, что придется снова встать на ту платформу, становится все труднее.
Среда, 11 июня
Отправляемся
В ангаре с «Литарой», куда меня привели Лон и Мара, меня ждал чудесный сюрприз. С нами летит истен Нотра! Она сказала, что давно хотела туда, с самого появления Пандоры. Шон тоже летит, в качестве ее помощника — непотизм в лучшем виде, цитируя истен — и еще один из ее важных секретарей. В Пандоре она поживет какое-то время.
Я за нее беспокоюсь, хотя постаралась этого не показывать. Истен Нотра по тарианским меркам уже давно достигла пенсионного возраста, и хотя с головой у нее все более чем в порядке и она не такая сморщенная, как какая-нибудь девяностолетняя старушка с Земли, ей все же присуща некая хрупкость, которой, как мне кажется, совсем не стоит встречаться с первой в жизни зимой.
Я с большим удовольствием познакомила Шона и Эли, пока Литара тащилась сквозь настоящую бурю к пролому. Обстановку на корабле сложно описать. Четыре самых старших отряда, все очень собранные, очень деловые, многие «дружат» друг с другом, и, уверена, все просто мечтают увидеть Каласу изнутри. Но Мейз необычно суров с виду и скуп на слова, и в каждом отряде я засекала чьи-нибудь странные взгляды в мою сторону. Думаю, после того, как их главным заданием стало не дать мне погибнуть, все пытаются придумать наконец какой-нибудь способ обойтись без моего залезания на любые платформы. Я бы тоже не отказалась его найти, но все же неделями готовилась, потому что всегда считала такой исход неизбежным. Чем больше все бдят, не сорвусь ли я, тем спокойнее я становлюсь. Хочется уже сделать это и наконец расслабиться.
Мы почти у пролома. Сегодня испытаем, смогу ли я сделать телепортируемыми других. Если не сработает, завтра попробую взять с собой в Каласу Мейза.
Большие коробки
То, что показывают на публичных каналах Тары, сильно отстает от реальности освоения Муины. Пандору начали застраивать всего три месяца назад, а сейчас это обжитой город: с внешним освещением, тротуарами и участками, которые после зимы станут скверами и садами. Конечно, когда дома сами вырастают за несколько дней, дай им только достаточно сырого материала, все гораздо проще. Но здесь в любом случае проделали громадную работу: над дизайном, планировкой, обеспечением энергией и водой, созданием и подключением системы утилизации отходов, отоплением-охлаждением и внутренней отделкой.
Сейчас здесь живет и работает полторы с лишним тысячи человек.
«Маленьких» отдельных строений всего одно или два. Все остальное — блоки-кубы высотой в три этажа и шириной примерно в шесть частных домов в нашем пригороде. Словом, довольно-таки огромные. В целом немного напоминает по виду кампусы университетов, по которым я много виртуально бродила в середине прошлого года, пытаясь решить, куда подавать документы. Каждый такой блок посвящен определенной области освоения или науки: уже есть здания для животных, растений, географии, геологии, погоды, археологии, устройств и исследований Эны. А в самом большом находятся центральный пункт управления, который все координирует, военные казармы и склады. В научных блоках тоже есть жилье, как временное общежитие, так и квартиры для постоянных обитателей. Несколько внешних зданий в основном жилые, и одно «обслуживающее»: похоже, именно там готовят всю еду, стирают и тому подобное (хотя мне кажется, что единой общей столовой здесь больше нет). К нему пристроена «теплица» — точно такой же белый куб, как и все остальные, но занятый тем, чтобы поселок выжил, даже если «Литара» перестанет прилетать. Говорят, они уже вовсю получают урожаи муинских растений, идентифицированных как съедобные. И выращивают тарианские водоросли, перерабатываемые в пищу.