— И сколько человек в деревне? — спросил я.
— Триста или немного больше, — гордо ответил завоеватель.
Как мне переправлять такую толпу на побережье? У нас всего три лодки — в них едва поместится десятая часть людей.
Однако Тип начал командовать, и вся деревня пришла в движение. Из лодок извлекли новые пилы и топоры, и мужчины, снабженные инструментом, отправились в лес. Разгорелись костры, из глиняных горшков запахло горячей смолой.
Двое мужчин несли на плечах бревно полуметровой толщины. На мой взгляд, такая ноша должна была просто раздавить людей, однако они свободно шагали и не собирались падать. Объяснилось все очень просто: твердой у ствола оказалась только оболочка, а пространство внутри заполняла легкая пористая масса.
Рядом с причалом возникла судоверфь. Легкие бревна соединяли поперечинами из жердей, прибивая их деревянными колышками. Соединения густо заливали горячей смолой. Чуть позже плот переворачивали и крепили с другой стороны. Торцы бревен тоже смолили. Четыре бревна, соединенные между собой, превращались в плот двухметровой ширины и пятиметровой длины.
Через два дня деревня погрузилась на плоты и отправилась вниз по течению. Разумеется, караван из полусотни плотов и нескольких лодок двигался медленно. На ночь одни плоты привязывали к ветвям прибрежных кустов, дальше плавучие платформы соединяли между собой. Получалась большая площадка. Народ ложился спать ближе к середине, а по краям выставляли охрану от речных хищников.
Добрались без потерь. Высаживались там, куда пригоняли плоты с другого берега реки. Ошарашенные мужики, привыкшие к обычным стволам, с интересом рассматривали плоты из необычайно легкого дерева, с опаской поглядывали на шумную толпу.
Казалось бы, добрались домой, привезли новых жителей страны — надо радоваться. Только у Капитана взгляд совсем невеселый, да и у меня на душе тревога. Уехали мы, не прощаясь. Думаю, женщины встретят нас без ласки.
Семейный скандал — штука неприятная. А каково мужчине, если ему противостоят две женщины? Я молчал, извинялся, обещал больше так не поступать. Жены одержали безоговорочную победу. Воспитательные меры продлились на ночь, потому что спал я в одиночестве.
На следующий день все встало на свои места. Жены смотрели ласково, Витька не отходил от меня — в общем, идиллия, получившая свое продолжение ночью.
Новых людей распределили по королевству. Капитан получил выговор. Типу тоже досталось. Алло считает его экспертом по местной растительности, а он, оказывается, ничего не рассказывал моей супруге о легком дереве. Оказалось, что сердцевина бревен, запаренная и смешанная с рыбой, пришлась по вкусу свиньям.
— Оболочку можно попробовать разрезать и распрямить — получатся плиты и доски, — сообразил я.
— Уже попробовали, — грустно ответил Тип. — Мы из этой коры еще лодки делали.
— Так надо не рабов покупать, а договариваться, чтобы нам оттуда такие бревна сплавляли.
— Госпожа так и сказала, — еще печальнее сказал раб.
Что он такой понурый? Неужели на него так выговор Алло подействовал?
— Тип, скажи, почему ты решил деревню захватить? Ведь ты не заблудился.
— Меня оттуда продали.
А ведь он нашими руками умудрился отомстить соплеменникам! Вот прохвост! Пожалуй, не стоит его из королевства выпускать. Переводчика и проводника взять другого — надеюсь, кто-нибудь из жителей перевезенной деревни быстро освоит наш язык. Дорогу мы теперь тоже знаем. Наверно, Алло ему так и сказала — вот он и опечалился.
Все-таки на этой планете люди стареют медленно. И Иллидо совсем не изменилась, и Ван остался все тем же белобрысым орленком. А ведь приехали они сюда с сыном и двумя дочерями. Пока я переселялся с острова на остров, а потом на материк, Иллидо и Ван спокойно жили в северных землях. Мужчина служил казначеем, милая женщина воспитывала детей.
Как они рассказали, жизнь в лесном краю почти остановилась. Нет, золото по-прежнему добывали, а завод между гор исправно выплавлял медь. Производство расширялось, число ветряков увеличивалось. А вот территория, принадлежавшая королевству, расти перестала. Барас своими концами изгибался к югу, поэтому восточнее и западнее климат становился все теплее. Там и деревья росли другие, и лето продолжалось дольше. Земля могла прокормить больше людей, и население там было больше, чем в королевских землях. А там, где больше мирных жителей, армия тоже не маленькая — воевать с многочисленными туземцами никто не хотел. Так границы и остановились.