– Совершенствовать никто не запрещает, – сказал я. – И я буду. Стоять! Слышишь?
Я услышал шорох в сухих кустах слева от звериной тропы, по которой мы бредём.
– Чекај!! – воскликнул выскочивший из кустов мужик в кольчужной броне. – Кој сте вие?
– Чего он сейчас сказал? – спросил я у Эстрид.
– Понятия не имею, – призналась та. – Говоришь на латыни?
– Кто ты такие? – на ломаной латыни спросил воин.
Ох уж эти дилетанты латинской словесности…
– Путники, – ответил я. – Чего хотел?
Мой вопрос заставил воина напрячь мозги. Он долго готовил ответ.
– Здесь ходит не запрещено, – сообщил он мне.
– Раз не запрещено, то мы пойдём? – спросил я.
– Нет! – выставил руку вперёд воин. – Здесь пойти не запрещено!
– Может, он хочет сказать, что здесь запрещено ходить? – предположила Эстрид.
– Да! Нет ходить! – закивал воин. – Земля охота стратига Алексея Комнина – пройти не запрещен! Запрещён пройти!
– Охотничьи угодья некоего Алексея Комнина, – повторил я в удобоваримой для себя формулировке. – Как нам уйти отсюда?
– Это кто такой? – указал воин на моих ребят.
У Пападимоса и Гены лица закрыты кольчужной бармицей, поэтому сложно понять, что они не совсем живы. А лица Папандреу и Лебедякиса я обмотал тряпками, чтобы защитить кожу их лиц от солнца. Видят они через узкие щёлки между витками серого бинта, поэтому на функциональности это не сказалось. Надо в будущем где-то обзавестись шлемами наподобие пападимосовского и генкиного.
– Это мои друзья, – ответил я. – Мы путешествуем.
– Нельзя на не запрещено теретория ходить, – стоял на своём воин. – Идти за моя.
Было бы проще его прикончить, а потом валить подальше, но я такие мысли предпочитаю от себя отгонять. Нехорошо это – убивать первых встречных.
– За мной, – приказал я своим «друзьям».
Да, все мы друзья, как семейство Друзей…
Пошли вслед за воином.
– А как звать тебя? – спросил я ему в спину.
Игнорирует. Какие невежливые люди в этих неведомых краях…
Мы прошли по звериной тропе примерно метров двести и оказались в некоем походном лагере. Впереди было место для лошадей, коих тут нормально так собрали – штук пятьдесят минимум. А дальше были матерчатые шатры, костры и самая большая концентрация людей, какую я только видел в этом мире.
Здесь было примерно человек двести: заняты своими лагерными делами или сидят у костров. Но отдельная тусовка была у самого большого шатра. Там соорудили деревянный помост, где сейчас выступали некие факиры с обезьянками и змеями.
– Стоять и ждать тут, – сообщил нам невежливый воин. – Убежать – умирать.
– Хорошо, – кивнул я.
Бене… Бене – это почти как Боно. А Боно – это лид-вокалист группы U2. Тоже рок ребята лабали, если подумать. А вообще Боно – хороший мужик. Он один из немногих, кто вписался в движуху по освобождению африканских стран от долгов перед иностранными инвесторами и пытался наладить в Африке хоть какое-то производство. В отличие от идиотов, шлющих в Африку консервы и шмотки, он реально помогал. Слышал я, что у него даже были политические тёрки с ГДР, которой очень не нравился масштаб действий Боно. Вдумайтесь только – политические тёрки человека со страной!
Социалистические немцы видели спасителями Африки только себя и любые позитивные подвижки, осуществляемые в Африке кем-то посторонним и слишком капиталистическим, воспринимали в штыки. Потом Боно провёл переговоры с ГДР-овским генсеком и они, вроде как, снюхались. Во всяком случае, он начал давать после всего этого концерты в ГДР.
Чего общего у факиров, змей и действий лид-вокалиста группы U2 в Африке? Это долбаный цирк!
– Хочешь анекдот? – спросил я у Эстрид.
– Это та забавная история, которую я не пойму? – уточнила она.
– Надеюсь, что, на этот раз, поймёшь, – ответил я. – Короче, слушай. Ты же знаешь, что такое цирк?
– Слышала, – кивнула некромантка. – Разных животных привозят и показывают представления?
– Ага, оно самое, – подтвердил я. – Так вот, в город приехал цирк. Ну, люди собрались, началось выступление. Распорядитель цирка объявляет номера: выходят клоуны, это такие раскрашенные мужики, которые показывают смешные номера и веселят людей, как могут, выступают гимнастки, силачи, дрессированные волки – но это всё люди уже видели, всё это уже было много раз, поэтому распорядитель видит, что народ скучает. Ну, тут все выступления проходят, распорядитель чувствует, что итог неутешительный, поэтому выходит к людям и говорит: «Внимание! Абсолютно новый и невиданный доселе номер! Но для его исполнения нужно выключить свет и сохранять абсолютную тишину. Если не будет тишины, то номер будет испорчен и вы, уважаемые зрители, не получите всего удовольствия от его просмотра. Нижайше прошу вас, чтобы вы соблюдали тишину!» Ну, зрители всё поняли и замолкли, создав полную тишину.