— Да бери что хочешь! Правда, такой роскоши, как ты носишь, у меня нет… Но одно платье есть, супер! Тебе пойдет. Прибегай.
— Машунчик, мне еще волосы мыть. Ты принеси, пожалуйста, а?
— Да бегу уже, какой вопрос!
Через пять минут, перебежав через двор, Маша Рокотова была уже у Веры с большим пакетом.
Как она рада была видеть Веру такой, как прежде, веселой, озабоченной только вопросом: во что одеться и как причесаться. Именно такой она и знала подругу. Иногда Маша даже завидовала ей: никаких тебе проблем, ни семьи, ни детей, ни забот… Вера закончила биологический факультет университета, но биологом никогда не работала, сразу устроилась секретаршей и, надо сказать, очень любила свою работу и неустанно совершенствовалась в ней. Это только кажется, что секретарше, кроме длинных ног и смазливого личика, ничего не нужно. Может, где-то это и так, да только не везде. Руководители, с которыми довелось работать Вере, ценили ее и неохотно отпускали, если она вдруг уходила. Но Вера искала, где лучше, делая карьеру в своей профессии. Она никогда не заводила романов на работе, и в целом личная жизнь ее не сложилась. Не Машино дело было судить, но, кажется, Травникова всегда была уж слишком разборчива в выборе кавалеров. Может, она была права, вот ведь какого высидела, владельца крупного концерна.
В темно-синем Машином платье Вера выглядела изумительно. Пшеничные волосы пушистой волной лежали на ее круглых плечах. И на щеках играл румянец, и губы улыбались, но глаза… Глаза были все такими же, не знакомыми Маше Рокотовой, очень голубыми с крохотными зрачками. Неужели мать права? Вера не колется, это точно, пока она переодевалась, Маша не заметила никаких следов на ее руках. Спросить? Нет, невозможно, только не сейчас, когда подруга с таким воодушевлением собирается на свидание.
— Маш, ты иди уже, он скоро приедет.
— А может, я взгляну одним глазком на твоего шефа, — попросила Рокотова. — И сразу уйду!
— Ну уж нет! — засмеялась Вера. — Отобьешь еще чего доброго.
Рокотова только рукой махнула.
— Отобьешь у тебя. Вон ты какая, красавица, а я? Против тебя замухрышка.
— И где же такие, как ты говоришь, замухрышки политиков подцепляют? Как у тебя, кстати, с ним дела?
— Да ничего. В отпуск вот съездить зовет.
— Куда?
— В Швейцарию.
— Ничего себе! А что в голосе воодушевления нет?
— Так ведь решиться непросто. Понимаешь, вместе с мужчиной в отпуск, это ведь уже обязывает…
— Это его обязывает! А тебе-то о чем волноваться? Что это запятнает твою девичью честь? Знаешь, Маша, я вот всю жизнь все откладывала на потом, все готовилась к чему-то, планировала. Думаешь, я хотела всю жизнь секретаршей проработать? Я думала, поработаю, пока молодая, а потом… Потом замуж выйду, детей нарожаю. Все мужа достойного выбирала. Вот и провыбиралась. Понимаешь, не видела я в зеркале ничего, что говорило бы мне, что годы идут. Идут — и уходят. Я вот только теперь поняла, что я уже совсем не молода, что, по большому счету, замуж выходить и детей рожать мне скоро станет поздно. Я все думала: что прилично, а что нет, как можно одеться, а как неуместно, с кем можно встречаться, а с кем — опасно. И что теперь? Я как раз из тех, кто жалеет о том, что не сделано, а не о своих ошибках. Я не ошибалась — в этом и есть мое несчастье! Но теперь все будет так, как я хочу! На полную катушку. И ты, Маша, не откладывай на потом. Езжай в Швейцарию, отдыхай, получай удовольствие просто от того, что ты живешь. Поняла?
— Поняла, — улыбнулась Рокотова.
Ее радовало, что Вера настроена так оптимистично. Только бы этот ее шеф не обидел ее чем-нибудь, не обманул, не расстроил…
Глава 7
— Ребята, я уезжаю в отпуск, — объявила Маша за ужином.
— Слава богу! — выдал Тимур.
— Давно пора, — согласился Кузя. — Нет, мы тебя не гоним, но нельзя же столько вкалывать. А куда?
— В Швейцарию.
— Ого!
— Ага. Вы-то как, справитесь?
— Мам, а когда мы не справлялись? — спросил Тимур. — Мы уже взрослые люди.
— Да какие же вы взрослые? А уж для меня вы всегда дети.
— Правильно, — закивал Кузька. — Говорят, родители должны детей до самой пенсии содержать и воспитывать.
— Воспитывать — это запросто. Ты, Кузьма, вчера вечером во сколько явился?
— Он не вечером, — хохотнул Тимур, — он утром…
— Вот-вот, Тима, дай-ка мне большой широкий ремень.
Кузя одним глотком допил чай, выскочил из-за стола и со смехом исчез за дверью.
— Тима, я вот о чем хотела вас попросить: как вы посмотрите, если к нам мальчик из Москвы погостить приедет? Сможете с ним справиться?