Подожди...
Снег хрустит под ногами, как сахар на зубах, морозный воздух обжигает горло, когда Настя переводит сбившееся дыхание. Нет, не успеет! Бежать ещё далеко, даже если через парк, сокращая путь, а поезд отправляется через пять минут.
Но она всё равно бежит. Горячие слёзы замерзают на щеках. Из носа тоже льётся, и девушка вытирает лицо шерстяной рукавицей, делая только хуже.
И бежит.
Сердце стучит уже где-то в горле, приходится постоянно сглатывать горький комок, чтобы оттолкнуть его назад, в грудь. Но в груди для него места нет – полыхающие огнём лёгкие всё заняли.
Какая же Настя была дура! Да, и сейчас хороша – опомнилась в последний момент! Скорее всего, уже поздно и она не успеет, не скажет, не попросит прощения.
А он уедет…
Перед размытым слезами взглядом пролетали картинки из прошлого – знакомство, встречи, признание, счастье. А потом…
С самого начала он предупреждал, что в случае замужества, Насте придётся забыть о карьере. У неё будет только карьера его жены. По крайней мере, на ближайшие десять лет. Судьба военного не в его распоряжении – могут перевести, как в Москву, так и в какой-нибудь Задрищенск у чёрта на куличках.
Кажется, ещё вчера Настю это не устраивало. Странно, теперь она не могла вспомнить, почему?
Наверное, она думала, что вся жизнь ещё впереди, много новых людей вокруг, много интересных мужчин. Но нужны ли ей другие, если его рядом не будет?
Но он – всё тот же, обычный, приземлённый. Ну да, он – военный лётчик, так что не приземлённый, а наоборот, возвышенный. Она усмехнулась сквозь всхлипы – это была их шутка – и взглянула на часы.
Всё. Можно больше не бежать. Её время вышло.
Нужно поворачивать и идти назад, в пустую квартиру, но не хотелось. Так что Настя просто шла в сторону вокзала. Кто бы спросил, зачем – не ответила бы. Но никто не спрашивал и она шла.
Даже если бы успела, вряд ли бы он её простил. Сколько раз он уговаривал её выйти за него? Три? Четыре? Она не помнила точно.
А неделю назад, когда она пришла с работы, застала его сидящим в коридоре, одетым, готовым к выходу. Рядом стоял собранный чемодан.
У девушки даже голова закружилась от обиды. Как он мог?! Ну, да, предупреждал, что так длиться вечно не может, что уйдёт – не будет мучить ни её, ни себя. Но ведь не уходил!
А теперь чего? Ах, надоело ждать? Ах, ему больно жить рядом с любимой женщиной, зная, что он сам нелюбим? Ну, и пожалуйста! Скатертью дорожка!
Настя прорыдала два дня. Потом успокоила себя – никуда не денется, вернётся! Одумается ещё.
А час назад он позвонил попрощаться. Переводят. Он давно знал, но не хотел, чтобы на её решение это повлияло. Номер телефона сменит, чтобы оборвать все связи – так ему проще.
На голову будто ушат ледяной воды вылили – накрыло осознание собственной глупости и страшной реальности.
Наспех накинув пальто, схватила варежки и сумку и помчалась, но…
Вот они, светящиеся огни большого железнодорожного вокзала, шум, суета, таксисты, запах чебуреков и мазута.
Девушка устало опустилась на свободное сиденье в зале ожидания и провожала невидящим взглядом проходящих мимо людей. Ни плакать, ни думать сил больше не было. Только внутри что-то болело с такой силой, что выворачивало её, буквально, наизнанку.
Раньше она считала выражение «болит душа» образным, и только теперь поняла, что это совсем не образ. Потому что её боль сейчас не была физической, нет. Это болела душа и разбитое вдребезги ею же самой сердце.
Как она могла не понимать раньше, что он для неё значит?! Почему не прислушалась к себе, не задумалась? Видимо, она из тех, кому нужно хорошо приложиться к граблям, чтобы осознать свои истинные чувства.
Ну, что ж, теперь осознала. И что с этим делать?
В голове стало проясняться, боль, хотя и не ушла совсем, но подвинулась, уступая место надежде. Может быть, она сможет ещё всё исправить? Может, не всё ещё потеряно? Может быть, он не успел ещё сменить номер, и они смогут поговорить, объясниться?..
Она достала из сумки телефон, с минуту смотрела на него, не решаясь набрать номер. Потом зажмурила глаза, глубоко вдохнула и нажала кнопку вызова.
- Алло… - через несколько секунд услышала она знакомый голос.
Конец