Я понимающе хихикаю.
— Мне помогли читатели.
— Они вынуждены, — бормочет Дин, но бросает на меня гордую улыбку.
— Я просто хочу, чтобы все было по-настоящему. — Я небрежно откидываюсь назад, расслабляясь на барной стойке. — Но скажу, что если в месте, где ты находишь свою атмосферу, есть бесплатный кофе, то ты действительно чувствуешь себя так, словно одурачил общественность. Мы живем в мире, где берут деньги почти за все. Парковку. Стаканы со льдом. Аренду офиса. Поэтому, когда в жизни получаешь удовольствие от таких мелочей, как бесплатный кофе, это восстанавливает твою веру в человечество. Да и гребаная халява на вкус лучше, это просто факт.
— Значит, завтра ты туда вернешься, — констатирует Дин, и его поведение явно не столь эйфорично, как мое.
— Да, черт возьми! Эта порнушка сама себя не напишет. — Салютую им бутылкой и решаю произнести импровизированный тост. — Подождите со мной, друзья мои. Это революция современных миллениалов. Вот увидите.
ГЛАВА 4
Кейт
Вот о чем я узнала после трех недель работы в «Магазине шин»: уверенность — это всё. Если входишь туда, будто ты здесь хозяин, никто и глазом не моргнет. Комната ожидания в основном и так полна клиентов, и они появляются каждый день, черт, да, каждый час. Эти парни быстро управляются со смазкой.
Однако есть сотрудники, часто посещающие КОК. Обычно они забегают, чтобы стянуть печенье или наполнить себе из автомата стаканчик газировки. Да, знаю! Автомат с газировкой! Единственный способ, которым КОК могла бы быть более совершенной, — это если бы у них по телевизору на повторе крутились «Девочки Гилмор», а не дурацкие мыльные оперы. Но, честно говоря, отвлечения такого уровня я бы не смогла выдержать, так что дурацкое «мыло» определенно к лучшему.
Но поскольку я регулярно замечаю знакомых сотрудников, то ношу с собой костюмчик, чтобы меня не рассекретили — свою верную бейсболку. Знаю, у меня заметные рыжие волосы, но большинство людей не будут предъявлять вам нечто столь нелепое, как посещение их комнаты ожидания без машины. По крайней мере, я на это надеюсь.
Сегодня я глубоко погрузилась в словарный поток, бейсболка низко надвинута на лицо, шумоподавляющие наушники заодно с заводным синтезаторным ритмом, который отлично подходят для сцен с анальным сексом, бьют по ушам, когда волосы на затылке начинают вставать дыбом.
Мои пальцы застывают на клавиатуре, и я поднимаю взгляд со своего места на одном из креслов, что окружают телевизор. Все смотрят вокруг с любопытством, даже обвиняюще. Нахмурившись, я оглядываю комнату, и у меня кровь стынет в жилах, когда посреди огромной комнаты ожидания я вижу разносчика пиццы, который что-то кричит тридцати пяти с лишним человекам, собравшимся здесь сегодня.
Дрожащими руками вытаскиваю наушники и отчетливо слышу:
— Мерседес Ли Лавлеттер, у меня две большие пиццы, хлебные палочки с пармезаном и полкило куриных крылышек без костей. С... — он делает паузу, чтобы взглянуть на чек. — Тремя соусами.
Почему он так громко орет на чек с доставкой? Это фишка такая? Не думаю.
Он добавляет:
— Забирайте заказ сейчас, или он отправится в мусорку.
Экономная девушка внутри меня пробуждается к жизни, мое лицо становится чертовски пунцовым, когда я хриплю:
— Я Мерседес.
Восемнадцатилетний парень с сальными волосами и шрамами от прыщей на лице смотрит на меня безжизненными глазами.
— Я уже минут пять зову вас по имени.
Он что, серьезно отчитывает меня перед всеми этими людьми? И О БОЖЕ... пять минут?
— Ну, я не заказывала пиццу, — защищаюсь я, неловко переминаясь и закрывая ноутбук, все глаза прикованы ко мне, будто я собираюсь начать гребаный флешмоб или что-то в этом роде. — А вы не знаете, откуда поступил заказ?
— Нет, — заявляет парень и идет ко мне, вытаскивая достаточно еды, чтобы накормить человек десять.
— Это какой-то розыгрыш. — Я нервно смеюсь и пододвигаю к себе ноутбук. Его безжизненный взгляд снова встречается с моим. — Я ни за что в жизни не смогу съесть все это.
— Мне... все… равно, — подтверждает он, плюхает коробки с горячей едой мне на колени, разворачивается на пятках и выходит из комнаты с сумкой для пиццы в руке.
Я сижу в прямом смысле с горой горячей еды на коленях, и все, блядь, пялятся на меня. Никто не улыбается. Никто не выглядит так, будто понял шутку. Они все таращатся на меня и думают: «Что за жирная неудачница могла заказать себе пиццу, пока ждала замены масла?»
Я неловко встаю с коробками еды и подхожу к высокому столу, который находится вне центра сцены, но чувствую, что все до сих пор наблюдают за мной. Мой желудок бунтует от такого унижения, что я даже больше не хочу есть.