Она поворачивает голову, и я смотрю на нее с улыбкой. Сначала она смотрит на мое тело, а потом медленно переводит взгляд на мое лицо.
Я подмигиваю ей и ломаю голову над тем, что она выглядит немного бледной.
— Привет, Рыжуля.
Похоже, она собиралась что-то ответить, но вдруг ее лицо вытягивается, а глаза закатываются кверху. Она начинает покачиваться, и с проклятьями я падаю на колени и ловлю ее прямо перед тем, как ее голова чуть не касается пола.
— Мерседес! — восклицаю я, устраивая ее голову у себя на коленях и убирая рыжие пряди с лица. — Мерседес, ты в порядке?
Она немного рассеянно и быстро моргает, а затем открывает глаза. Смотрит сначала на потолок, потом на меня.
— Майлс, верно?
Усмехаюсь над тем, как нормально это звучит.
— Да, Майлс.
— Что произошло? — спрашивает она, и с каждой секундой ее взгляд становится все более сфокусированным.
— Полагаю, может, ты упала в обморок. Ты когда-нибудь раньше падала в обморок?
Она стонет и подносит руку к лицу, сжимая переносицу.
— Только когда я не ем.
— Сегодня ты не ела? — спрашиваю я, качая головой и глядя на полную стойку с печеньем рядом с кофеваркой. — Как давно ты здесь?
— Всего-то с девяти утра.
— Господи Иисусе, — почти рычу я. — Почему ты не съела хотя бы печенье?
— Мне не нравится съедать все печенье, — почти хнычет она, все еще немного не в себе после приступа. — Бетти так много работает, чтобы их испечь. Уже достаточно того, что я пью столько кофе. — Ее подбородок дрожит, и у меня отвисает челюсть, когда я вижу слезы, наполняющие ее глаза.
— Что случилось? — спрашиваю я и стараюсь не рассмеяться, смахивая слезинку с ее щеки. Она выглядит так чертовски мило, что я, должно быть, влюбился.
— Я просто... мне очень жаль Бетти. Никто никогда не говорит ей, насколько хороши ее печенья. Я пришла сюда пораньше, чтобы попробовать датскую сдобу, а она уже кончилась. Насколько безумно это звучит? Бетти приходится вставать очень рано, чтобы выпечка каждый день была свежей, а люди съедают ее в считанные секунды. Интересно, есть ли в ее жизни кто-то, кто ценит ее? Не знаешь, она замужем?
У меня вибрирует пресс, когда я прикусываю губу и пытаюсь подавить смех, клокочущий внутри. Без понятия, сколько кофе она выпила сегодня, но уверен, что слишком много.
— Я обнимаю Бетти каждый раз, когда ее вижу. Она знает, что парни в шиномонтажке обожают ее выпечку.
— Правда? — хрипит Мерседес, ее глаза наполняются надеждой.
— Правда.
— Это очень мило. — Ее подбородок снова начинает дрожать. — Извини, я становлюсь эмоциональной, когда голодна. Знаешь, как некоторые становятся злодными? Злобными и голодными? Я становлюсь эмодной. Эмоциональной и голодной. Это моя фишка. Я заставила их вписать это в словарь сленга.
Если бы она не выглядела такой жалкой, я бы уже вовсю хохотал.
— Ну что ж, тогда пойдем и купим тебе что-нибудь поесть. Настоящей еды, а не печенье.
— Я и сама могу, — заявляет она, пытаясь сесть.
Я поднимаю ее на ноги, мои руки обвиваются вокруг ее тонкой талии, чтобы поддержать, когда она слегка покачивается.
— Ни за что, Рыжуля. Ты же не сядешь за руль в таком состоянии. Мой байк припаркован сзади.
— Я только что упала в обморок, а ты хочешь, чтобы я села на заднее сиденье твоего мотоцикла? Разве это лучший вариант?
Она привела хороший довод, поэтому я быстро предлагаю.
— Тогда дай мне ключи, и я поведу твою машину. Сейчас ты опьянела от кофе и голода, и я не спущу с тебя глаз, пока ты не съешь хотя бы кусочек пиццы.
— Я люблю пиццу, — отвечает она со слезами на глазах.
— Знаю.
— Откуда ты знаешь? — Она пронзает меня серьезным взглядом, ее голубые глаза обнадеживающе светятся.
— Ну, большинство людей любят пиццу, — пожимаю я плечами. — А на днях на тебе была футболка с пиццей, а вчера ее сюда доставили.
— А, да. — Она заправляет волосы за уши и идет к своему ноутбуку, который стоит на приставном столике. Она закрывает его и убирает в сумку. — Один быстрый перекус, и я перестану тебя доставать.
— Нет, ты меня не достаешь, — отвечаю я, засовывая руки в карманы. Может, Сэм и прав — я действительно питаю слабость к девицам, попавшим в беду.
— Умоляю, — отвечает она, закатывая глаза. — Я чуть не упала в обморок у тебя на руках. Мы не смогли бы стать более достойными книжными героями, даже если бы попытались.