Славка принял мое смирение за примирение, решил, что все улажено, все позади и можно восстановить супружеские отношения. Его нарциссическая личность даже предположить не могла, насколько он мне уже отвратителен.
… Как-то вечером, я лежала в своей комнате, как всегда безучастная ко всему, глядя в потолок. Славка войдя, придал голосу один из своих бархатных оттенков и начал:
– Лена, все, что я делаю для твоего же блага, все мысли только о тебе. Разве я отдал бы дочь, если бы не знал, что ей там будет лучше? Да ты знаешь, что это за люди? Она в том доме будет принцессой.
Я не реагировала: не было ни сил, ни желания что-то ему говорить. И мое молчание, безразличие и апатию муж понял по своему. Он наклонился ко мне: я замерла, перестала дышать, чтобы не вдохнуть его запаха, который был мне уже омерзительным.
Мои нервы были так оголены, чувства так обострены, что, когда его язык прикоснулся к телу, я очень явственно почувствовала как по моей груди ползет скользкий, мерзкий, холодный червь, всасываясь мне в сосок, оставляя вязкую слизь и медленно вливает в меня свои смертоносные слюни.
Эти ощущения были настолько острыми, что меня охватил озноб. Я затряслась, задрожала и кислый отвратительный комок едкой желчи подплыл к горлу. Резко оттолкнув его, я склонилась вниз…, к полу…
Он вскочил, как ошпаренный, нервно и испуганно осмотрел свою одежду и с ужасом, недоумением и даже с тайным страхом в глубине глаз, уставился на меня. Я знала: только что произошедшее – болезненный укол для его мужского самолюбия. На мгновение растерянность блеснула в его глазах, но это был лишь краткий миг. Изумление на его лице постепенно сменилось злостью, гневом, злые искорки заметались во взгляде.
Мой муж был оскорблен, унижен, жене стошнило от него. Он никогда не забудет этого. Я подняла голову и обожгла его отчетливым презрением и эта явно ощутимая, молчаливая ненависть еще больше разожгла, разозлила его. Он надменно выпрямил спину и гневно, с презрением выдавил из себя.
– Ну что смотришь на меня? Кто отдал нашу дочь? Какая ты мать после этого? Разве я мог бы что-то сделать без твоего согласия?
Злые, ядовитые слова мучительно проникали в меня, оседая там, где-то в глубине.
Славка знал, как добить меня, заклеймить, вбить бесконечное чувство вины. Стыд и отвращение, жгучая ненависть и к себе, и к нему всколыхнулись, забурлили во мне и вновь тошнотворный сгусток поплыл к горлу и я склонила голову к полу…
Он быстро и резко отскочил еще дальше от меня и выскочил из комнаты, громко хлопнув дверью. Да… для него это шок, я даже почувствовала некое чувство удовлетворения.
Но то ощущение чего-то гадкого, грязного, ползущего по моему телу не покидает даже сейчас, спустя годы. С той самой ночи у меня больше не было интима. Одна только мысль, что ко мне может прикоснуться мужчина вызывала во мне тошноту и я чувствовала во рту тот самый мерзкий, железный привкус горечи. Сексопатологи бы сказали тяжелый случай.
А тогда, я быстро встала, вымыла, вычистила ковер и вновь легла. "Надо разрубить эти никому не нужные семейные нити", – твердо решила я. И на следующий день состоялся разговор.
Глава 19
– Ты понимаешь, что семьи у нас уже нет и никогда, ничего не восстановится. Давай разведемся и каждый пойдет по своей дороге. А с детьми всегда можешь видеться.
Мой муж равнодушно, снисходительно посмотрел на меня и с подчеркнутым безразличием небрежно бросил:
– Пожалуйста, давай разведемся, начинай процесс. Я не буду на это тратить время. Ищи сама риелторов, обмениваем эту квартиру и все, что здесь находится будем делить: картины, антиквариат. Но учти, меньше, чем на двух комнатную я не согласен.
Я задохнулась от возмущения, от его наглости и цинизма. А ведь в тот период, я еще не знала, не ведала, не могла представить какой огромный куш он получил от продажи своей собственной дочери и что уже имел приличную квартиру в центре города.
– Да почему я должна разменивать свою родительскую квартиру? У тебя своя есть.
– Я здесь прописан, являюсь вторым собственником дома, а там живет моя мать, не буду же я с ней жить вместе…
– Как ты можешь быть вторым собственником без моего согласия? Как ты смог это провернуть?
– Если будет необходимо, докажу, что все здесь принадлежит мне и заработано моим трудом.