– А как я сейчас живу? Ты что мне круглосуточную частную сиделку нанял? Ко мне приходит социальный работник, который и для тебя готовит еду, а доплачивает ей за это мой сын, а не ты.
Да, он явно не был готов к такому повороту разговора. Лицо его потемнело, глаза стали жесткими, однако заботливость в голосе все же сохранил.
– Лена, успокойся. Хорошо, мы с тобой разведемся, если ты так хочешь. Но сначала встань на ноги. Я же о тебе думаю. Марина говорит, что в том оздоровительном центре и не таких поднимали.
– А ты там был?
– Нет, все некогда поехать, посмотреть. Вот завтра с тобой и поеду.
– Было бы хорошо, а заодно и мать проведаешь…
Вот тут я увидела и даже вздрогнула от тех изменений, которые произошли с мужем. Он резко, зло и даже с наслаждением сдернул маску с лица. Участливость взгляда сменилась надменностью, и насмешливая гримаса проплыла по лицу.
Я, как завороженная, смотрела на эти перевоплощения. Правильно говорят, человек, как сосуд, тронь его и из него выльется его содержимое: или чистая вода потечет или мутная, зловонная жидкость прольется. Мой муж разозлился, и выдал себя в неконтролируемом гневе, потерял власть над своими притворными и искусно поддерживаемыми эмоциями.
Славка уже спокойно выпрямился в кресле, потом встал и с презрительной ухмылкой посмотрел на меня.
– Ах, вот оно что, – он скрипнул зубами. – Это все твоя подруга тут воду мутит. Давно мне надо было ее выгнать. Ну и кому ты сейчас нужна? Ты уже овощ, несъедобный, никому не нужный. А кто тебя подобрал, когда твой любимый сбежал? Я! Пожалел, пригрел. Что бы ты делала без меня?
Его ядовитые слова обжигали меня, но как ни странно никакой боли я не чувствовала. Одно равнодушие. И гнев, и злоба улетучились. Этой ночью я сама себя отхлестала, что мне теперь до его слов.
Я смотрела на искаженное от гнева лицо и представляла, как за моей спиной полыхает, потрескивает огонь, с грохотом рушится гнилой, обветшалый мост моей прошлой жизни. Еще совсем немного и я бы сама сгинула в той бездне. Чем жестче и зло он выговаривал мне, тем яснее виднелась моя дальнейшая дорога.
Если человек мне безразличен, если его язвительные слова не волнуют, не тревожат и легко отскакивают от меня, значит с ним уже все покончено, значит я уже выбросила его на свалку и закрыла крышку мусорного бачка. Я даже улыбнулась своим мыслям.
– Она еще улыбается. Калека несчастная. Ущербная. Ты хоть понимаешь на каком дне находишься? У тебя никого нет и ты никому не нужна – ни мне, ни детям.
– Ну вот и прекрасно, это то, что мне хотелось услышать, – я поражалась своему спокойствию. – Мы друг другу не нужны. Да и вообще, какой толк от тебя был за все эти годы? Ты даже за коммунальные услуги платил раз в два месяца, все было на моей шее. Когда я слегла и то пришлось обращаться к сыну. Ты же выше быта, это не для тебя.
– А зачем мне платить, твои родители много что оставили тебе, ты сама должна была раскошелиться. Твоя мать оставила тебе уникальное бриллиантовое колье, где оно, почему ты забрала его из сейфа?
– Закрой дверь с той стороны. Мой адвокат с тобой свяжется.
– Ух ты, Валаамова ослица[11] заговорила, – зло выдохнул муж. – Ее адвокат, – с издевкой протянул он. – Я сам адвокат. Тебя нужно было давно в психушку запереть, а я все жалел, – и со злостью хлопнув дверью, вышел.
После вчерашней ночи, когда я вернула себе живое чувство собственного существования, его слова уже не волновали меня. Я даже злорадно усмехнулась. "Ослица" не только заговорила, но и посмеялась над тобой. В квартире нет никаких ценностей, одни копии. И ты это поймешь, когда попытаешься что-нибудь продать.
Со следующего дня я начала потихоньку тренировать ноги, все таки полтора года они были обездвижены. Каждый мой шаг я сопровождала улыбкой и к концу дня их накапливалось до тысячи. А вскоре улыбка и вовсе прилипла к лицу.
Пора действовать. Я позвонила к Якову Семеновичу – сыну друга моего отца. Профессионал высокого класса. Именно у него хранятся все важные семейные документы.
– Яков Семенович, это Лена Соловьева, я по тому вопросу, который отложила много лет назад…
Мы договорились на понедельник. В этот день моего мужа не бывает дома. Дверь адвокату уже открывала я сама.
Разговор у нас получился немного мучительный, он просто не понял моего решения.
– Лена, вы хотите оставить ему свою квартиру, а сама уйти? У нас есть завещание, к чему эта бесхребетность?
11
В Библии неожиданно заговорившая ослица прорицателя Валаама. Выражение "Валаамова ослица" применяется в ироническом смысле по отношению к неожиданно заговорившему, обычно молчаливому человеку