– Лен, а ты не дашь мне еще чебуреков. Вот я с тобой говорю и думаю о них.
– С удовольствием, – засмеялась я, – сейчас еще одно блюдо принесу, оно – в духовке. Ты такое еще никогда не ел. Я всему научилась у моего бывшего социального работника.
Потом, мы уже отбросили все разговоры и снова начался пир и наслаждение музыкой. На что злиться теперь, зачем говорить о грустном, кому и зачем мстить и что это нам даст?
Вот оно настоящее – мы рядом, нас двое. Мы вставили в каждое ухо по наушнику и слушали божественную, нечеловеческую музыку юного Рафаэля: "Balada de la Trompeta", "Аппассионату" и "Лунную сонату" Бетховена. Глядя на ночное небо музыка воспринимается с особой остротой и пронзает до дрожи в теле, будто соприкасаешься с вечностью.
… В эту ночь Сережа остался у меня… Мы к этому шли медленно и осторожно. Он знал, что я долгие годы была без мужчины, знал, чем закончилось последнее поползновение бывшего мужа. С тех пор мне казалось, что во мне все усохло, и что как женщина уже никогда не проснусь.
В ту ночь, я впервые в жизни поняла, что такое женское счастье, когда только от одних прикосновений любимых рук, ты взлетаешь на облака и блаженная волна разливается по всему телу. Я не знала, не ведала, не надеялась, что могу пережить такие волшебные мгновения, да еще в таком возрасте.
А шепот Сережи: "Ты вернула мне давно забытую дрожь сердца…" И все мои страдания, все мои беды, все мои прошлые слезы растворились, растаяли и исчезли в этом опьяняющем шепоте любимого голоса. Эти минуты счастья навсегда останутся в моей личной вселенной.
Глава 35
Весь следующий день я ходила сама не своя. Готовила, убирала, и время от времени замирала на секунды и с улыбкой прислушивалась к тому пьянящему восторгу, который обволакивал меня изнутри. Оказывается, в любом возрасте можно задыхаться от любви и нежности.
В моей крошечной квартире есть особый уютный уголок. Там стоят два кресла друг напротив друга и серебристо-красный торшер, нависает над ними. Эти кресла уже не пустуют. Мы с Сережей часто устраиваемся там и говорим обо всем на свете – о просмотренном фильме, прочитанной книге, прослушанной музыке, о работе, друзьях, политике.
Недавно я попросила его прочитать книгу, которую оставила мне Роза: "Что-то не так с Кевиным". Когда я это читала, была сильно взбудоражена, ошеломлена, огненные мурашки ползли по телу.
Скажите, женщины, матери сыновей, что бы вы сделали, если бы в один несчастный день, ваш 15 летний сын арт-стрелами отправил бы на тот свет 11 своих одноклассников, пригвоздил бы к дереву свою маленькую родную сестричку, убил бы таким же образом родного отца.
Она боится выйти на улицу, страшно встретиться с родными убитых подростков. А ей уже 52 года. Вся жизнь угроблена сыном, которого она рожала 36 часов в тяжелых муках.
Все в этой жизни угасло. Все, кто вам дороги – убиты, незачем жить, не для кого, остался лишь сын – монстр… в тюрьме. Уж лучше лечь в гроб и попросить, чтобы тебя живьем закопали, уж лучше укрыться пледом, не есть, не пить и тихо умереть, не показываясь никому на глаза, потому что содеянное сыном, несовместимо с дальнейшим проживанием на этой земле.
И что же сделала эта несчастная женщина? Она продала свой дом, свою фирму, перебралась в жалкую конуру. И раз в две недели навещала сына в тюрьме. Все, что у нее было она отдала дорогостоящим адвокатам. Родители ее мужа, которого убил их внук, с ужасом, недоумением спрашивают у нее:
– Зачем ты это делаешь?
– Ну чтобы сыну дали поменьше лет.
– Зачем? – они искренне не понимали, во имя чего защищать это чудовище? Разве он заслуживает снисхождения, сожаления, сочувствия? Разве ему стоит жить на свете?
Я вглядывалась в эту историю с точки зрения силы духа материнской, стойкости женщины. Даже после чудовищной трагедии ее внутренний стержень не сломался.
А Сережа взглянул на эту трагедию по-другому.
– Этот ребенок болен. У него органическое поражение головного мозга, возможно родовая травма. Роды были затяжными.
– Но ведь он был предан психиатрической экспертизе, его признали вменяемым. С точки зрения медиков он абсолютно здоров.
– А о чем говорят такие детали, Лена? Он еще в детском саду, с улыбкой и даже с наслаждением смотрел, как девочка расковыривает в кровь свои ранки от аллергии. Вспомни эпизод, когда родители доверили ему сестренку на вечер, а он ей закапал в глаз – средство, предназначенное для чистки канализационных труб.