Я и сама понимаю, что данное предположение звучит не слишком правдоподобно, но о каких заговорах может идти речь, если я не была в Англии с десяти лет?
В голову приходит ещё одна мысль.
— А вы показывали это письмо ещё кому-нибудь? Скажем, Оскару из Рокфордского поместья или полиции?
— С жильцами Рокфорда мы этой информацией не делились, но отправили копию письма в полицию Уикершема, — отвечает Кит, — там сделали экспертизу почерка, провели расследование, но не нашли никаких зацепок и слишком быстро, на наш взгляд, закрыли дело.
— Будь на то законные основания, его бы не закрыли, — на меня накатывает волна облегчения, — я завтра же покажу письмо Гарри Моргану и отправлю копию Оскару. Я доверяю им , и если они сочтут, что повод для беспокойства есть, то мы примем меры, а пока... давайте воспринимать это как глупую проделку. Хорошо?
Кэрол смотрит на меня, бледнея на глазах. Очевидно, она была уверена, что письмо заставит меня передумать.
— Значит, ты настроена решительно, — произносит она дрожащим голосом, — но как можно пренебрегать вероятной опасностью?
— А мы ещё не знаем, действительно ли я в опасности. В полиции так не считают, а я не стану менять решение из-за какого-то анонимного письма, возможно, просто злой шутки, — я глубоко вздыхаю, — знаю, легче и безопаснее остаться здесь и плюнуть на это наследство и поместье. Но со дня пожара я только то и делала, что осторожничала, искала лёгкие пути, избегала встреч с кузиной и вела себя так, словно Рокфорда не существует. О чём безумно сожалею. Особенно сейчас, узнав, что ни Люсии, ни дедушки больше нет. И я уже не смогу перед ними извиниться. Не смогу ничего исправить. Так что в этот раз я не буду бояться. Я приняла решение, и как бы мне не хотелось вас расстраивать, но... оно окончательное.
Над столом повисает тяжёлая тишина.
— Ты все равно ещё несовершеннолетняя, — наконец говорит Кит, — и тебе нужно наше разрешение.
— Ну, вообще-то… — я пытаюсь подобрать слова, чтобы не ранить их ещё больше, — управляющий поместьем Гарри сказал, что, согласно завещанию родителей, приняв наследство до совершеннолетия, я освобождаюсь от опеки. То есть формально ваше разрешение не нужно. Если хотите, могу предоставить подтверждающие документы.
На лице Зои застывает то же выражение, что и у её родителей.
— Постой-ка, ты хочешь сказать, что переезжаешь в Англию навсегда?
— Хотелось бы ответить нет… Но не беспокойся, мы будем постоянно видеться, все вчетвером. Имение огромно, если захотите, вы сможете занять целое крыло... — я запинаюсь, услышав тихие всхлипывания Кэрол, и подбегаю к ней.
— Пожалуйста, скажите, что мне сделать, чтобы вам стало легче. Я не хочу никого расстраивать, но я должна это сделать.
— Ты ведь останешься до выпускного и моего дня рождения, правда? — тихо спрашивает Зои.
— Конечно, — обещаю я, — я ни за что не пропущу твоё шестнадцатилетие.
— Если отговаривать тебя бессмысленно... ты могла бы кое-что для нас сделать, — спокойно говорит Кит, — поступить в Оксфорд, как мы с Эдмундом.
Я сдерживаю смех.
— Жаль вас разочаровывать, но мои шансы попасть в Оксфорд — примерно один на миллион. Даже с наследством. Туда берут только отличников, а я, как известно, к ним не отношусь.
— Это может быть не так трудно, как ты думаешь. В восемнадцатом веке третий герцог Рокфорд сделал весьма щедрое пожертвование Оксфорду, и с тех пор Рокфорды продолжают эту традицию, — сообщает Кит, — поэтому если оценки у тебя хорошие, а так оно и есть, я не вижу причин, по которым тебя бы не зачислили.
— Даже если я и поступлю, как мне держаться наравне с тамошними вундеркиндами? Вы же сами рассказывали, как тяжело там учиться, — напоминаю я.
— А ты выбери специальность по своим интересам. Английскую литературу, например. Ты же любишь читать.
— Ох, наслышана я об оксфордской программе по литературе. Говорят, нужно будет подготовить трёхчасовой доклад о прочтённых книгах на латыни, — от этой мысли мороз по коже, но я понимаю, что обязана хоть как-то загладить вину за отъезд, — хотя я могу записаться на летние курсы. И если удачно их пройду, то в следующем году подам документы на поступление.
После некоторого колебания Кит кивает. Кэрол, сердито качая головой, вскакивает с места.
— Никакие летние курсы не изменят того, что ты собираешься в семнадцать лет остаться одна-одинёшенька и взвалить на свои плечи огромную ответственность, несмотря на возможную угрозу жизни. Я не даю на это своего согласия.
— Но я буду не одна, — уверяю я, — со мной будет жить целый штат прислуги, включая дворецкого, который практически вырастил моего отца, ещё и круглосуточная охрана.
— Дворецкого? — переспрашивает Зои, открыв рот от изумления.
Кэрол вытирает слезы обратной стороной ладони.
— Знаю, мне не уговорить тебя отказаться от наследства. Какая девушка не захочет стать герцогиней и жить в собственном дворце? Но у меня насчёт этого места дурное предчувствие. И пусть ты считаешь письмо шуткой, но оно только подтверждает мои подозрения. Так что нет, я этому совсем не рада.
— Я и не ждала, что вы обрадуетесь. Но, надеюсь, однажды вы поймете, что я поступила правильно, — говорю я, — обещаю, что если почувствую угрозу, то сразу же вернусь домой. Пожалуйста... постарайтесь не волноваться. Все будет хорошо.
Зои берет меня за руку.
— Я тебя поддерживаю, — говорит она с натянутой улыбкой, — моя сестричка-герцогиня.
V
Всю ночь я ворочаюсь в кровати. Стоит лишь закрыть глаза, и в сознании возникает образ Люсии. Я вижу её двенадцатилетней, вот только милое личико измазано кровью. Тёмно-красные разводы тянутся по щекам, обагряют пряди волос. И я отчаянно хочу отогнать это жуткое видение, но не могу даже пошевелиться.
— Почему ты это допустила? — заливаясь слезами, она тянет ко мне бледные руки. — Как ты позволила мне дойти до такого?
И когда кажется, что она вот-вот дотянется, мои глаза резко открываются. Я по-прежнему дома в Нью-Йорке... а её нет. Но бремя вины начинает давить на меня с новой силой. Я должна была остаться с ней, а вместо этого... собираюсь занять её место.
— Прости меня, Люсия, — шепчу я в темноту.
Потеряв счет времени, я лежу без сна и без движения, предаваясь воспоминаниям о двух девочках, которые играли вместе, ночевали и делились секретами в рокфордском эллинге. Я знаю, что с рассветом мне придётся резко повзрослеть. И с первыми лучами солнца образы двух малышек неизбежно поблекнут вместе с луной.
Начало новой жизни ознаменовал приезд Гарри Моргана, который решил доставить нас с Зои в школу. Ещё вчера перед уходом он предупредил, что к утру новость о наследовании мною титула герцогини станет достоянием общественности. "Я отвезу вас с мисс Марино, на случай если под стенами школы уже обосновались журналисты", — сказал он.
Я согласилась только потому, что от слова "журналисты" мне стало не по себе. Но сейчас, войдя в гостиную и увидев, каким враждебным взглядом Кэрол и Кит буравят Гарри, понимаю, что, наверное, это была не самая удачная идея.
— С добрым утречком! — восклицаю я наигранно-жизнерадостным голосом. — Вижу, вы уже познакомились.
Все трое сухо кивают. И только Гарри натянуто улыбается.
— Вы готовы, ваша светлость?
Впервые услышав, как ко мне обращаются по титулу, Кэрол с Китом обмениваются изумленными взглядами.
— Секундочку, — покопавшись в рюкзаке, я вытягиваю анонимное письмо, — хочу, чтобы вы кое на что взглянули.
Читая письмо, Гарри Морган озадаченно приподнимает брови. Затем просматривает его ещё раз и, качая головой, протягивает обратно.
— Могу сказать одно: письмо написано не работниками поместья. У меня в кабинете лежат подписанные ими договора, и я знаю почерк каждого. Не говоря уже о том, что я лично хорошо знаком со всеми штатными сотрудниками. И я абсолютно уверен, что ни один человек в поместье Рокфорд ничего против вас не замышляет, — заверяет он.