— Ладно, ладно, пусть будет так.
— А теперь последний на сегодня урок. Вы обязаны знать, кто заработал ваш титул. Есть предположения?
Я смущенно качаю головой.
— Это ваш дальний предок Рэндольф Генри Рокфорд, который был одним из величайших английских военных деятелей на рубеже XVII века. В благодарность за победу в нескольких стратегически важных для Англии битвах король Георг I пожаловал ему герцогство в селении Уикершем и выделил средства для постройки особняка, подобающего такому герою, — объясняет он, — конечно, поговаривали, что король поступил жестоко, выбрав Уикершем с его откровенно неплодородными землями, особенно по сравнению с оксфордширскими цветущими городами. Но в итоге пятая герцогиня Уикершема леди Беатрис всё изменила.
— Что же она сделала? — спрашиваю я.
— Думаю, она была садоводом от бога. За несколько лет неприглядный Уикершем стал одним из наиболее часто изображаемых и красивейших ландшафтов в Англии.
В первый раз за весь урок во мне вспыхивает интерес.
— И как же она это сделала?
Бейзил медлит с ответом.
— Здесь тяжело отделить правду от домыслов. Думаю, точно мы никогда не узнаем.
Мне хочется задать ещё вопрос, но Бейзил, всплеснув руками, поднимается с места.
— На сегодня всё, ваша светлость. Увидимся завтра в тот же час, чтобы провести краткий обзор событий лондонского светского сезона.
Неделя пролетела в бешеном круговороте из выпускных экзаменов, занятий с Бейзилом и приготовлений к переезду. Я была настолько загружена, что если и вспоминала Себастьяна, задумывалась о том, каким он стал, был ли он близок с Люсией до самой её смерти, и увидимся ли мы снова, то, сосредоточившись на кипе неотложных дел, мне удавалось унять непонятное волнение.
Не успела я оглянуться, как наступил вечер перед выпускным.
Слишком возбуждённая, чтобы уснуть, я накидываю толстовку и поднимаюсь по пожарной лестнице на крышу. В этот уютный, напоенный летними ароматами вечер, слушая симфонию Нью-Йорка — гул нескончаемого потока такси, звуки музыки, доносящейся из соседних квартир и ресторанов, болтовню и смех случайных прохожих — я понимаю, как же мне повезло вырасти здесь, и как я буду по всему этому скучать. При мысли, что через какую-то неделю я улечу в Лондон, покинув родную страну и всё, что мне дорого, накатывает волна страха. Что же я делаю?
— Ты всегда любила это место.
Я оборачиваюсь на голос Кэрол. Она ещё не переоделась, а её глаза в лунном свете кажутся покрасневшими.
— Присядешь? — я хлопаю рядом, приглашая её.
Некоторое время мы молча смотрим на звезды.
— Я буду очень скучать, — тихо произносит Кэрол.
Моё сердце сжимается.
— Я тоже буду скучать. Ты была идеальной матерью.
Она гладит меня по щеке.
— Всё это время я знала, что ты никогда не была по-настоящему моей, и что когда-нибудь мне придется тебя отпустить. Просто не думала, что это произойдет так скоро.
— Ты меня не потеряешь, — уверяю я, — пусть я и буду жить в другой стране, но мы будем постоянно поддерживать связь.
Она едва заметно улыбается.
— Надеюсь.
— Я никогда не смогу отблагодарить вас за всё, что вы для меня сделали, — говорю я, сжимая её руку.
— Если хочешь отблагодарить нас, будь осторожной, — говорит она со всей серьёзностью, — будь бдительной и пообещай, что вернёшься сразу же, если заподозришь что-нибудь... неладное. Береги себя, это будет лучшая благодарность.
От её мрачного голоса по телу пробегает леденящая дрожь.
— Я… я обещаю.
"Мы выпускники! Самый лучший класс!
А если вы не верите, крикнем еще раз!"
Стоя в толпе взбудораженных одноклассников, мы с Лорен скандируем девиз нашего класса, подбрасываем вверх академические шапочки, и, не сумев их поймать, заходимся смехом. В зале ресторана "Киприани" нас ждёт украшенная танцплощадка с диджеем, фотокабинка, праздничный фуршет и стол с мороженным. Вокруг бурлят эмоции: улыбки, ликование, слёзные объятия. Для нас наступает очень важный этап в жизни, и я не знаю, радоваться ли по поводу окончания школы, или беспокоится о том, что будет дальше. Меньше чем через неделю я сяду на самолет и улечу в Англию. Но находясь здесь, в центре Манхэттена, среди людей, которых знаю с шести лет, я не могу представить себе другой жизни.
После очередной ритмичной песни, диджей ставит медленную, и я краем глаза замечаю, что в мою сторону направился Марк Уайатт, суперпривлекательный даже в строгом костюме.
— Привет, Имоджен, Лорен.
— Привет. Классная вечеринка, да? — смущённо отвечаю я. Всегда стеснялась кокетничать на людях.
— Я пойду налью себе чего-нибудь, — говорит Лорен с хитрой ухмылкой, поднимая пластиковый стаканчик, — ещё увидимся.
— Потанцуем? — спрашивает Марк, как только она уходит.
— С удовольствием, — отвечаю я.
Марк за руку выводит меня на танцпол, и я начинаю жутко волноваться: не вспотела ли; не бьётся ли сердце на самом деле так громко, как мне кажется; в порядке ли причёска.
Я кладу руки ему на плечи, а он обнимает меня за талию и застаёт врасплох последующей фразой:
— Ты мне нравишься, Имоджен. Хотя ты и так это знаешь.
— О! Эмм. Ты тоже мне нравишься, — говорю я с нервным смешком, правда, слова мои звучат скорее как вопрос, чем как утверждение.
— Приятно слышать. Но скоро ты уедешь, и у меня больше не будет возможности сделать это...
Прежде чем я успеваю что-либо понять, он наклоняется и касается своими губами моих. Это происходит так быстро, что я едва успеваю почувствовать... хоть что-нибудь. Я понимаю — ресторан, одноклассники и всё такое, поэтому и не ждала, что мы "сольёмся в порыве страсти", но всё равно расстроилась, что поцелуй оказался не таким головокружительным событием, как я того ожидала, когда задумывалась о переводе нашей дружбы на новый уровень.
Я неумело пытаюсь скрыть разочарование под чрезмерным восторгом.
— Это было замечательно, — как только слова срываются с языка, я мысленно хлопаю себя по лбу.
Зато Марк кажется довольным.
— Я рад, что тебе понравилось.
— Эм, ага, — возможно, это разыгралось моё воображение, но мне кажется, что к нам прикованы взгляды всех одноклассников, а я не настроена повторять "представление" на бис, — мне нужно найти Зои. Ты же знаешь, я за неё сегодня ответственна.
— Жаль, — разочарованно говорит Марк.
— Увидимся, — бросаю я через плечо, прежде чем убежать на поиски Лорен.
Я застаю их с Зои хихикающими у фуршетного стола. И, кажется, я знаю причину веселья, но стараюсь вести себя как ни в чём ни бывало.
— Разве ты не должна быть со своим кавалером? — спрашиваю я.
— Не могу поверить, что только что сбежала с места преступления? — визжит она, игнорируя мой вопрос.
— Девочки, прекратите, — шикаю я, — мы ведь не хотим, чтобы Марк услышал. И спасибо, что подглядывали.
— Какое же это подглядывание, если вы тут разнежничались у всех на глазах? — возражает Лорен.
— Убежала-то чего? Я думала у вас там любовь-морковь, — говорит Зои.
— Не знаю. Не до романтики, когда вокруг столько народу. Да и какой теперь в этом смысл? — я наливаю себе пунша и поднимаю взгляд на девочек. — Я ведь не смогу встречаться с ним из Англии.
При упоминании об Англии они сразу замолкают.
— Ты обязательно найдешь себе там классного британского парня, — говорит Лорен, выдавив вялую улыбку, — типа принца Уильяма.
В сознании непроизвольно вырисовывается образ повзрослевшего Себастьяна — уже не просто милого мальчика, а высокого, мускулистого, красивого молодого человека. Но Зои вырывает меня из задумчивости, протягивая "наманикюренную" ручку.