— Извините. — робко бросаю я, обернувшись через плечо, и когда мы отходим от девочек на достаточное расстояние, поворачиваюсь к Алфи: — Это было странно. Я не ожидала такого повышенного внимания к своей персоне.
— Да, здесь в Британии фамилия Рокфорд — своего рода бренд. Она, сама по себе, довольно известна, но вступление в титул столь юной наследницы вызывает особый интерес. Такое случается довольно редко, а общественность, естественно, предпочитает иметь молодого герцога или герцогиню вместо очередного брюзжащего старика, — он издаёт сдавленный смешок, но тут же резко принимает серьёзное выражение, — разумеется, я не имел в виду вашего покойного дедушку.
— О да, я понимаю, что вы имеете в виду, — машинально отвечаю я, обдумывая его слова. Бренд. Ого.
Я указываю на три тяжёлых чемодана, которые Алфи с лёгкостью поднимает, отклоняя все мои предложения помочь хотя бы с самым лёгким. Затем, лавируя лабиринтами аэропорта Хитроу, мы добираемся до выхода на парковку, или, как выразился Алфи, стоянку для автомобилей.
Первый глоток лондонского воздуха оказывается свежим и прохладным. Порыв ветра развевает волосы и, взглянув на затянутое облаками небо, я застёгиваю толстовку.
— Замечательный денёк, не правда ли? — отмечает Алфи.
— Ага, вот только не припомню, чтобы в июне бывало так холодно, — отвечаю я.
— Это, по-вашему, холодно? — усмехается Алфи. — Что же вы скажете зимой?
— Да, кажется, я зря тащила из Нью-Йорка свой летний гардероб, — криво усмехаюсь я.
— Об этом не беспокойтесь, — говорит Алфи, — Оскар предусмотрел, что вы можете оказаться неготовой к нашим погодным условиям, и поручил мне отвезти вашу личную служанку в Лондон за покупками.
— Что?
Слишком многое в этой фразе меня смущает. В двадцать первом веке всё ещё существуют личные служанки? И моя вынуждена вместо меня бегать по магазинам?
Алфи смотрит на меня встревожено:
— Надеюсь, вы не против? Просто нам казалось, что прежде чем лично посетить Лондон, вы захотите обустроиться в Рокфорде...
— Нет, не в этом дело, — перебиваю я, — конечно же, я вам признательна, но мне неудобно обременять... служанку. Я вообще не знала, что у меня есть личная служанка, думала, они обслуживают всё имение.
— Вы герцогиня; естественно, у вас есть личная служанка, — с улыбкой отвечает Алфи, — её зовут Мэйси Малгрейв. Она всего на несколько лет вас старше и обязательно вам понравится.
Я резко выдыхаю.
— Я помню Мэйси... ещё с тех времён, когда мы были детьми. Значит, она осталась в Рокфорде?
— Да. Но вы не должны чувствовать перед ней никакого неудобства. Для Мэйси только в радость делать покупки для своей госпожи. Она сама сказала мне на обратном пути, что давно уже так хорошо не проводила время.
Но от этого мне становится только хуже. Что же у Мэйси за жизнь такая, если поездка за покупками для другого человека стала для неё поводом для радости?
Видимо, беспокойство отражается на моём лице, потому что Алфи спешно добавляет:
— Честное слово. Я и раньше часто возил Мэйси в Лондон за покупками для леди Люсии. Кстати, лучшие наряды она оставила для вас. Мэйси считает, что грех им пропадать.
От этих слов я опешила. Как он может так небрежно произносить её имя, так легко говорить об оставшейся после неё одежде? Возможно, Алфи и остальные жители Рокфорда смирились со смертью Люсии, но для меня упоминание её имени всегда как удар ниже пояса — болезненное напоминание о том, почему я на самом деле здесь, и о трагедии, которая её забрала.
Алфи останавливается у тёмно-серебристого "Астон Мартина", и я ускоряю шаг.
— Автомобиль семейства Рокфорд, — торжественно объявляет он, когда я подхожу ближе.
И хотя я, мягко говоря, слабо разбираюсь в машинах, но сразу понимаю, что эта — особенная.
Алфи открывает передо мной дверцу, и я опускаюсь на мягкое кожаное сиденье. Когда он садится за руль, я опускаю боковое стекло и выглядываю на улицу. Отсюда открывается вид на ряды промышленных зданий, разделенных длинными полосами газонов.
— А мы увидим по пути какие-нибудь известные лондонские достопримечательности? — спрашиваю я. — Типа Биг-Бена, или здания парламента?
— К сожалению, нет, — отвечает Алфи извиняющимся тоном, — дорога в Оксфорд не проходит через центр Лондона.
На протяжении следующих полутора часов пути нас окружает самая обыденная местность, пока Алфи не съезжает на Хай-стрит, где пейзаж преображается, словно бы мы переместились во времени из современности в средневековье. Теперь я наблюдаю из окна старинное поселение с поросшими плющом каменными зданиями, гостиницами и пабами. Сказочный город башен и островерхих шпилей.
— Вот мы и в центре Оксфорда, — объявляет Алфи.
Он провозит меня по извилистым улицам, обращая внимания на впечатляющие корпуса колледжей, составляющих Оксфордский университет, и приостанавливаясь перед особо выделяющимися зданиями в виде замков с высокими колокольнями.
— Это колледж Крайст-Черч, где в следующем месяце, насколько я знаю, вам предстоит посещать летние курсы. Вы, наверное, рады?
— Эмм… скорее взволнована, — сознаюсь я, — но колледж впечатляет.
— Безусловно, — соглашается Алфи, указывая на остроконечный купол Крайст-Черч, — мы называем их дремлющими шпилями. Оксфорд славится ими.
— Здесь красиво, — отмечаю я, — но я совсем не помню этих мест.
— Кстати, это самый оживлённый район в радиусе получаса езды от Рокфорда, — говорит Алфи, — когда захотите встретиться с друзьями, посидеть где-нибудь или просто сделать покупки, скажите мне, и я вас отвезу. Это всего лишь в восьми милях от поместья.
Если мне вообще удастся обзавестись здесь друзьями. Конечно же, я надеюсь подружиться с кем-нибудь на летних курсах, но при мысли, что мне придётся заново создавать круг общения, становится немного не по себе, и я стараюсь переключиться на пейзаж за окном.
За пределами Оксфорда узкие улочки сменяются сельскими ландшафтами с характерными зелёными холмами и высокими живыми изгородями. Мы минуем старинный знак с надписью: "Добро пожаловать в Уикершем", и у меня по шее пробегают мурашки от странного чувства, будто кто-то или что-то меня здесь ждёт.
— Всё это принадлежит вам, — торжественно произносит Алфи, — весь городок Уикершем.
Среди холмов и долин расположилось живописное селение с аккуратными домиками, словно сошедшими со страниц учебника по истории. Я оглядываюсь вокруг, и в голове всплывает воспоминание.
Рождественским утром мы с родителями входим в церковь, мама ведёт меня за одну руку, папа — за другую. Мёе лицо светится счастьем ребенка, который никогда ни в чём не нуждался, девочки, окруженной любовью.
Кузина Люсия и её родители уже заняли места на скамье Рокфордов, и я не могу сдержать улыбку, когда вижу, кто сидит в соседнем ряду. Стенхоупы. Глядя на родителей, я мысленно благодарю их за то, что привели меня сюда, привели к Себастьяну, даже если я в его глазах лишь ребёнок. В один прекрасный день, когда я вырасту, возможно, он посмотрит на меня по-другому.
По пути к своей скамье мы проходим мимо подсвечника, на котором вдруг вспыхивает незажжённая свеча. У меня перехватывает дыхание, а мама с папой переглядываются. Но заняв свои места, мы забываем о произошедшем. Наверное, это просто моё разгулявшееся воображение.
Я знаю, что сейчас увижу её. Ту самую средневековую церковь на центральной площади Уикершема, окружённую каменными изваяниями. Но всё равно реагирую слишком эмоционально.