— Просто безупречно, — с улыбкой отвечаю я.
— Я предполагал, что вы так скажете, — Макс смотрит на меня вопросительно, — но что странно... до вашего приезда всё было далеко не так безупречно.
Его слова лишены всякого смысла, но меня пробирает дрожь от плохого предчувствия.
— Что вы хотите этим сказать?
Макс озадаченно качает головой.
— Когда-то эти земли были очень плодородными. Но после пожара они словно... словно впали в уныние. Цветы увядали, трава желтела, и даже если издалека сады выглядели более-менее прилично, вблизи было очевидно, что это лишь жалкое подобие былой красоты. Эти сады всегда были первой достопримечательностью Рокфорда, но не в последние годы. Сейчас большинство посетителей предпочитают осматривать дом, — он впивается в меня взглядом, — но с тех пор как вы приехали, земли... словно пробудились. Я не видел такой красоты уже семь лет.
У меня внезапно пересыхает во рту, и я отхожу от Макса подальше.
— Обычное совпадение, — я пытаюсь выдавить из себя непринужденный смех, — какое вообще отношение к этому могу иметь я?
— Иногда мне кажется, — тихо говорит он, — что вы такая же, как...
И обрывает себя на полуслове.
— Как кто?
— Не берите в голову, — лицо Макса смягчается в улыбке, — извините глупого старика. Просто я ужасно рад, что мои любимые великолепные земли... возрождаются. Идите за мной, я покажу вам наш Розовый Сад.
Шагая следом за Максом, я всё думаю, что же он хотел сказать? У него на мой счёт есть какие-то подозрения, но... какие? Как бы я хотела сейчас убежать, скрыться от Макса с его пугающими недомолвками. Но у меня нет выбора, кроме как следовать за ним на следующий участок. При виде беседки с качелями, увитой стеблями красных, белых и розовых роз, у меня перед глазами всплывают воспоминания.
— Это был любимый сад моей матери. Вечерами она сидела на скамье за книгой, пока я играла в траве. А потом качала меня на этих качелях... мне здесь нравилось.
Я совершенно поглощена своими мыслями, поэтому осознаю, что произнесла это вслух, только услышав ответ Макса:
— Всё верно. Не думал, что вы помните об этом, вы ведь были такой маленькой.
— Я помню почти всё, — отвечаю я, — хотя кое-что предпочла бы забыть.
Я оглядываюсь вокруг, и сердце отзывается глухой болью. Этот сад прекрасен. Но без мамы он кажется пустым, как покинутый дом.
Пока Макс разглядывает какие-то растения, я направлюсь вглубь сада и присаживаюсь на длинную каменную скамью возле клумбы с розами, которую когда-то облюбовала мама. Вспоминая о ней, я неосознанно поглаживаю лепестки цветов. И вдруг в ужасе замираю, почувствовав в кончиках пальцев электрическое покалывание, такое же, как много лет назад.
Я с криком спрыгиваю со скамьи и, бросив взгляд на цветник, теряю дар речи.
В месте, над которым я только что держала руку, земля начинает подниматься горкой, и из-под неё показывается новая роза, на фоне остальных пугающе яркая и красивая.
Я судорожно пытаюсь заслонить розу спиной. Нельзя допустить, чтобы Макс её увидел. Но он уже услышал мой крик и бежит сюда.
— Что случилось, ваша светлость?
Я небрежно махаю рукой.
— Ничего страшного, просто я... оцарапала колено о скамью, — сочиняю на ходу.
— Точно? Позвольте я...
— Нет, нет! — перебиваю я слишком взволнованным голосом. — Вообще-то, если вы не против, я… хотела бы посмотреть остальные сады.
Макс выглядит растерянным, но больше вопросов не задаёт.
— Конечно.
Загораживая спиной загадочную розу, я жду, пока он не повернется в сторону выхода.
Прогуливаясь с Максом садами и парками, я не могу думать ни о чём другом, кроме этого злополучного цветка. Я не обращаю внимания на водопады, окружающие рокфордское озеро и мост, едва замечаю животных с фермы при усадьбе. Просто хожу следом за Максом, на автопилоте киваю и улыбаюсь, задаваясь единственным вопросом: что же, чёрт возьми, со мной происходит? Кто я? Что я? За последние годы в Нью-Йорке от моего прикосновения не происходило ничего необычного... так почему сейчас?
Мы сворачиваем в сторону дома. И как только я ступаю на гравийную дорожку, сразу понимаю, что она ведёт к месту, которого я боюсь больше всего — к Тенистому Саду.
— Макс, я... я не могу, — вырывается у меня, — я не хочу туда идти.
Он смотрит на меня в замешательстве.
— Идти куда? — он хмурит брови, сообразив, что я имела в виду. — О, нет, я даже не думал вести вас туда. Этот сад и Лабиринт заброшены с... тех пор.
— Как? — казалось бы, я должна почувствовать облегчение, но это известие выбивает меня из колеи. — Почему?
Макс мешкает с ответом.
— Это самая большая загадка за все годы моей работы. Тенистый Сад был разрушен огнём, и сколько я не пытался его восстановить, ничего не получалось. Остальные сады после пожара тоже пришли в упадок, но мне всё же удалось придать им относительно презентабельный вид. В Тенистом Саду же не прорастало ничего. Земля словно отвергала и воду, и семена. После двух лет попыток я наконец сдался и сказал его светлости, что это бесполезно. Он и не настаивал. Сомневаюсь, что после такой ужасной трагедии ему вообще было дело до этого места, — он вытер вспотевший лоб, — хотя, возможно... возможно, теперь Тенистый Сад тоже мог бы преобразиться, как и остальные.
— Не понимаю, о чём вы, — говорю я, хотя на самом деле всё прекрасно понимаю, — и у меня нет никакого желания вновь открывать Тенистый Сад.
Внутри меня всё сжимается от безумного предположения. Что, если этот сад... заколдован? Может, поэтому на рокфордской земле от моего прикосновения вырастают цветы? Возможно, здесь есть какая-то магия? Возможно, именно сады пробуждают во мне эти таинственные способности?
— А что с Лабиринтом? — спрашиваю я дрожащим голосом.
Макс смущённо качает головой.
— Я больше не могу по нему ходить.
— Что?
— То есть войти-то я могу. Но раньше я знал Лабиринт вдоль и поперек, со всеми его поворотами и закоулками, и мог пройти его с закрытыми глазами. А теперь что-то... изменилось. Входя туда, я каждый раз умудряюсь заблудиться, — он нервно посмеивается, — вы, верно, думаете, что я слишком стар для этой работы, и у меня маразм начинается.
— Нет, — говорю я, едва дыша, — ничего такого я не думаю.
— Если уж я не ориентируюсь в Лабиринте, то пускать туда детей или туристов и подавно нельзя. Тем более после того, как здесь рядом умерла бедная Люсия... мы обязаны были закрыть его, — с горечью говорит он.
"В Лабиринте кое-что спрятано".
На ум сразу же приходят слова моего отца, и мне становится не по себе. Даже если бы я и захотела узнать, что он имел в виду, то как это сделать... если Лабиринт неприступен?
— Макс, я не хочу возвращаться в дом, — внезапно говорю я, — я хочу повидаться с родителями. То есть... навестить их могилы.
Безумные события последних часов каким-то образом помогли мне собраться с духом, чтобы встретиться наконец лицом к лицу со своей болью. Как же мне хочется побыть рядом с ними, расспросить о том, что со мной происходит, знать, что я близка к ним настолько, насколько это теперь возможно.
IX
Сжимая в дрожащих руках букет герани, я медленно поднимаюсь по травянистому холму к живописной рокфордской часовне и кладбищу. Срезать цветы я попросила Макса, потому что побоялась, прикоснувшись к земле, опять что-нибудь вырастить. После этого он сразу же удалился, прекрасно понимая, что я нуждаюсь в уединении.