Ноги сами ведут меня мимо могил предков, взгляд скользит по именам на табличках, и вот наконец я нахожу их.
Два парных надгробных камня — розовый для мамы и серый для папы, соединённые в форме сердца.
Я опускаюсь на колени и, выронив принесённые цветы, обвиваю руками надгробия. Я не боюсь своим прикосновением воспламенить что-нибудь или наколдовать — обнять своих родителей я теперь смогу только так.
Пустота внутри меня становится ещё ощутимей, боль обрушивается с новой силой, погружая меня во тьму, от которой я столько убегала. Но дальше сопротивляться я не могу.
— Я так соскучилась, — шепчу сквозь слезы, — и мне очень... очень жаль.
Вслух я читаю надпись: "ЛЮБЯЩИЕ РОДИТЕЛИ ИМОДЖЕН", выгравированную на плите, и на глаза снова наворачиваются слёзы. Приложив голову к папиному надгробию, я чувствую легкое дуновение ветерка и представляю, что это мама гладит меня по волосам, будто в детстве. А когда поднимаю голову, ошеломлённо наблюдаю, как сильный порыв подхватывает оброненные мной веточки герани и бережно переносит к подножию родительской могилы. Кажется, мой непрошеный дар проявился в полную силу, но сейчас он меня не пугает, сейчас я считаю, что это даже красиво.
Услышав шорох листьев под чьими-то шагами, я вытираю слёзы и резко поднимаюсь на ноги. Но прежде чем уйти, прикасаюсь поцелуем к обоим надгробиям.
— Я люблю вас. И приду ещё.
Обернувшись, я сталкиваюсь лицом к лицу с человеком, увидеть здесь которого ожидала меньше всего. Под сводчатым проходом стоит Себастьян Стенхоуп и удивленно смотрит на меня своими зелёными глазами. Я как в трансе иду ему навстречу. Сколько ещё неожиданностей может вместить один день?
— Привет. А ты что здесь делаешь? — не успела я задать этот вопрос, как до меня доходит. — Люсия. Боже, прости меня... прости.
— Не бери в голову, — сухо отвечает он, но, заметив мои заплаканные глаза, смягчается в лице, — Ты в порядке?
Я выдавливаю улыбку.
— Да. Спасибо... А ты?
Себастьян слегка пожимает плечами. Наши взгляды встречаются, и на какое-то мгновение нас объединяет общее горе.
— Где... где находится её могила? — неуверенно спрашиваю я.
— Пойдем, покажу.
Я следую за Себастьяном в противоположный конец кладбища. Он останавливается у розового мраморного надгробия, такого же, как на могиле мамы. Только с другой надписью:
"ЛЕДИ ЛЮСИЯ РОКФОРД
ДОСТОПОЧТЕННЕЙШАЯ МАРКИЗА УИКЕРШЕМА
11 ФЕВРАЛЯ 1995 – 25 ОКТЯБРЯ 2013"
— Странно, правда? — говорит Себастьян. — Именно здесь мы втроём виделись в последний раз.
Я закрываю лицо руками. Вспоминать об этом невыносимо, и, сдерживая подступающие рыдания, я судорожно глотаю воздух. Вдруг мне на плечи ложатся руки Себастьяна. Уткнувшись лицом в его плечо, я чувствую себя очень странно: с одной стороны, мне грустно, но с другой — спокойно в его объятиях. От этого двоякого ощущения у меня кружится голова, и подкашиваются ноги.
— Прости, Джинни, — шепчет он, — мне не стоило этого говорить.
Не отстраняясь, я поднимаю глаза и ловлю его взгляд.
— Я для тебя всё еще Джинни?
Он отвечает лёгким кивком.
— Это я должна просить прощения, — говорю я, захлёбываясь словами, — когда мы виделись в последний раз, я... была напугана, сбита с толку и повела себя очень упрямо. Ты не представляешь, как бы я хотела вернуться в прошлое, чтобы всё изменить — поддерживать с вами отношения, быть рядом ради Люсии...
Себастьян мягко выпускает меня из объятий, но лицо его напряженно. Неужели мои запоздалые сожаления пришлись некстати, неужели я зря всё это сказала? Но перехватив его взгляд, устремленный на могилу Люсии, я понимаю, что он просто хочет побыть здесь один.
— Мне... пора возвращаться в поместье. Не хочешь зайти на чай? — спрашиваю я, заливаясь румянцем.
Он сдержанно улыбается:
— Спасибо, но мне нужно домой. Увидимся на выходных за ужином.
Я киваю.
— Тогда до встречи.
— Пока, Джинни, — тихо говорит Себастьян и подходит к могиле Люсии.
Джинни. То, что он так меня называет, даёт мне надежду. Но спускаясь с холма, я напоминаю себе, что не могу... не имею права потакать своим романтическим чувствам. В то время как Себастьян скорбит по моей кузине.
Ничто не смогло бы поддержать меня лучше, чем вечерний разговор с Лорен по Skype. Я переехала в Англию меньше двух недель назад, но уже чувствую себя другим человеком. И мне просто необходимо, чтобы лучшая подруга напомнила, какой моя жизнь была раньше.
Она рассказывает о том, как проводит лето в Нью-Йорке, о модных городских тусовках, о выходных в Хемптонсе[9], и меня одолевает тоска по дому. Я привыкла быть постоянным действующим лицом её историй, и теперь очень странно чувствовать себя лишь сторонним слушателем.
— Как же мне хочется, чтобы ты была рядом, — мечтательно произношу я, дослушав рассказ о неудачном походе за купальником, призванный меня рассмешить.
— Чтобы лично наблюдать, как я позорюсь? — отшучивается она.
— Я соскучилась, — признаюсь я, — мне никогда не найти такую подругу, как ты, особенно тут в Англии.
Лорен окидывает меня проницательным взглядом.
— Эй, всё в порядке? Что ты как в воду опущенная? Не такой я ожидала увидеть новоиспеченную герцогиню.
— Все хорошо, просто выдался тяжёлый день.
Мне жутко хочется рассказать ей о том, что я посетила могилу родителей, о встрече с Себастьяном и о моём вновь пробудившемся даре (если что-то столь нежеланное можно назвать "даром"). Но я не могу подобрать слов. Эти переживания настолько личные, что мне трудно обсуждать их, тем более по Skype.
— Когда уже начинаются твои летние курсы в Оксфорде? Там ты обязательно заведешь новых друзей, или даже подцепишь какого-нибудь английского красавчика, — говорит Лорен с хитрой улыбкой.
— Через пару недель, — отвечаю я.
Но в данный момент мои мысли заняты отнюдь не предстоящими курсами.
И тут с языка срывается вопрос, который мучает меня весь день... хотя я прекрасно понимаю, насколько бредово он звучит.
— Лорен, как ты считаешь, это нормально, если у человека легкая рука к разведению растений? Скажем, способность выращивать цветы одним прикосновением?
Лорен бросает на меня озадаченный взгляд.
— Эмм, чего? Откуда ты это взяла?
Такая реакция напрочь лишает меня решимости говорить дальше.
— Да так, забудь, — я стараюсь держаться как можно более невозмутимо, — просто я здесь открыла в себе нешуточный... талант к садоводству.
— Выращивать цветы одним прикосновением не талант. Это уже что-то сверхъестественное, — говорит Лорен, странно на меня поглядывая, — ты ведь не под кайфом, правда?
— Нет, — я закатываю глаза, — ну, преувеличила немного, не одним прикосновением, конечно. Просто у меня получается выращивать растения... быстрее обычного.
— Понятненько, значит, к моему приезду ты разведешь там супер-пупер сады.
Чтобы не сболтнуть ещё чего-нибудь и окончательно не убедить Лорен, что сижу на наркотиках, я быстро меняю тему и спрашиваю, как дела у её брата Энтони. Но в голове снова и снова эхом отдаются её слова: "Это уже что-то сверхъестественное".
Закончив разговор, я вбиваю в поисковик фразу: "выращивать цветы прикосновением ладони". И очень расстраиваюсь, как будто ожидала обнаружить онлайн сообщество для людей с такими же странными дарованиями. Большинство ссылок ведут на сайты Нью Эйдж[10], где выражение "выращивать цветы на ладони" употребляется как метафора для самосовершенствования. Ещё я нахожу с десяток форумов по толкованию сновидений. Но люди там спрашивают, что означает выращивать цветы прикосновением во сне... сделать же это по-настоящему, похоже, не удавалось никому. По крайней мере, ни на одной страничке такая вероятность не рассматривается всерьёз.
10
New Age, буквально "новая эра" — общее название совокупности различных мистических течений и движений, в основном оккультного, эзотерического и синкретического характера.