Она утвердительно кивает.
— Кажется, да.
Повернувшись на бок, я подтягиваю коленки к груди. Мне больно это слышать, но крайне нужно узнать больше.
— И вы уже… целовались?
— Чмокнулись. И это было приятнее, чем я ожидала, — хихикает она, — Имоджен, я так рада, что ты не против. Знаю, Себастьян тебе нравится, но по возрасту мы с ним больше подходим друг другу, понимаешь? А может, вы с Тео тоже начнёте встречаться, когда повзрослеете, и мы устроим двойное свидание! Было бы замечательно, да?
Я открываю рот, чтобы сказать ей, что всегда чувствовала себя старше своих лет и что тоже подхожу Себастьяну. Но не решаюсь. И Люсия продолжает щебетать, не замечая слёз на моих щеках. Благо, в темноте не видно моего лица.
Я просыпаюсь среди ночи под оглушительный вой сирен. В домик проникает едкий запах дыма, и я, лихорадочно вскочив, поворачиваюсь к Люсии, но её спальный мешок пуст. Где же она?
Я соскакиваю с дивана ни живая ни мёртвая. Трясущимися пальцами пытаюсь включить светильник, но безуспешно. Ступая на ощупь, с вытянутыми вперед руками, я натыкаюсь на тахту.
Вдруг дверь открывается, и на пороге появляется моя кузина в ореоле яркого света. Пижама в грязи, лицо мокрое то ли от слёз, то ли от пота — непонятно.
— Имоджен. Слава Богу, ты в порядке, — говорит, запыхавшись, Люсия, — там такое творится.
— Что случилось? — спрашиваю я. — Где ты была?
Но Люсия не отвечает. Она берёт меня за руку и молча ведет к двери. На улице полно народу, и все смотрят на объятый огнём Тенистый Сад и расползающиеся языки пламени, уже почти достигающие Лабиринта.
"В Лабиринте кое-что спрятано".
Вспомнив папины слова, я отпускаю руку Люсии и бегу к огню, не обращая внимания на её крики.
— Имоджен, стой!
Меня перехватывает и поднимает на руки лорд Стенхоуп в нелепом бархатном халате и домашних тапочках. Я суматошно оглядываюсь вокруг, и не могу поверить в реальность происходящего, настолько далекого от идиллии вчерашнего пикника.
На газон въезжают пожарные машины. Оскар и миссис Малгрейв раздают указания. Леди Стенхоуп на задней террасе в окружении растерянных слуг, одетых в пижамы, рыдает в истерике, сжимая в объятиях Себастьяна и Тео. Мэйси дрожит от шока, вцепившись в ручки дедушкиной инвалидной коляски. Я не могу отыскать взглядом только тётю и дядю. И своих родителей.
Пожарные выскакивают из машины и прокладывают путь в сад. Лорд Стенхоуп прикрывает мои глаза рукой.
— Не смотри, Имоджен.
Но я должна. Я отвожу его руку от своего лица и в немом ужасе наблюдаю, как пожарные выносят из Тенистого Сада четверо носилок — тела, накрытые простынями. Обмякшая рука свисает из-под одной из них, и я яростно качаю головой, увидев серебряную цепочку, украшающую бледное запястье. Это браслет, который я выбрала для мамы на её последний день рождения.
В ушах стоит отчаянный вопль. И я сначала даже не осознаю, что это кричу я сама. Я руками и ногами отбиваюсь от лорда Стенхоупа и наконец вырываюсь из его хватки. Слезы застилают глаза, и я бегу вслепую, но Люсии каким-то образом удаётся меня поймать. Тело сотрясают рыдания, но кузина продолжает крепко сжимать меня в объятиях. Я слышу, как она плачет, и это больно ранит моё и так уже разбитое сердце.
— Теперь только мы остались друг у друга, — шепчет она мне на ухо, и слёзы стекают по её щекам.
Я сжимаю её руку, а внутри всё переворачивается от невыносимой боли. И вдруг в руках возникает пугающе знакомое жжение. Отпрянув от Люсии, я едва сдерживаю крик — на моих ладонях искрятся и полыхают огненно-красные линии. Я в панике сжимаю руки в кулаки, но искры взмывают в воздух и сливаются в единое пламя, охватившее пространство между нами. И это пламя жутким светом озаряет не только испуганные глаза Люсии, но даже родинку на её запястье.
— Что это? — Люсия смотрит на меня потрясённо. — Как... Как ты это сделала?
Охваченная дрожью, я пячусь назад. Руки вмиг становятся нормальными. И снова между нами мрак и пустота.
Я оборачиваюсь и обнаруживаю, что все взгляды обращены ко мне. Знаю, меня поймают, и рано или поздно мне придется столкнуться с этим лицом к лицу, но сейчас я бегу, не разбирая пути. И понимаю, что беззаботная маленькая девочка, которой я была, исчезла без следа, рассыпалась пылью под ногами, а на её месте осталась осиротевшая незнакомка… наедине с новыми пугающими способностями.
II
Нью-Йорк, Трайбека[1]
Май 2014
Присев у камина, я держу руку в опасной близости к огню. Я погружаю палец в алое пламя, и... с огнем ничего не происходит. Кожу обдаёт жаром, и я, вздрогнув, резко отдергиваю руку. Какая-никакая, но победа: огонь не отшатнулся от моего прикосновения. Хотя стоит ли удивляться, я ведь и цветов из ничего больше не выращивала, с тех пор как уехала из Рокфорда семь лет назад. Возможно, та пугающая способность проявилась во мне случайно?
— Имоджен? С какой это радости ты развела огонь в середине мая? — позади раздаётся голос Зои Марино, подруги, ставшей мне сестрой.
Я оборачиваюсь и выдавливаю из себя улыбку.
— Извини, просто... мне стало холодно.
— Чудная ты. Обогреватель нельзя было включить? И вообще, ты собираешься одеваться, или мы сегодня опять опоздаем?
Я закатываю глаза.
— Спокойно, Зои. Я буду готова через десять минут.
Она выбегает из гостиной, но я остаюсь на месте. Шум дождя завораживает, и вместо того чтобы идти в спальню переодеваться, я подхожу к окну. Крупные капли стекают по стеклу причудливыми узорами, и я обвожу их пальцами.
Такие моменты всегда напоминают мне о родителях; навевают мысли о том, как всё могло бы обернуться, если бы той ночью пошёл дождь. Возможно, он помешал огню распространиться, и сейчас они тоже были бы здесь, в этом самом доме.
— Солнышко, тебе не кажется, что стоит поторопиться?
Я оборачиваюсь. В дверях стоит Кэрол Марино — моя новая мама. Хорошо, что не она застала меня у камина, ведь её и так беспокоит моё душевное состояние.
— Знаю, я как раз шла одеваться.
Лишив её возможности дальнейших расспросов, я пулей проношусь мимо и скрываюсь в своей комнате. Быстро переодеваюсь в школьную форму Карнеги (прямую клетчатую юбку и белую рубашку), кое-как собираю волосы в пучок и наношу на ресницы тушь, а на губы свой любимый вишневый блеск.
Когда я возвращаюсь в гостиную, Кэрол протягивает мне рогалик и фруктовый коктейль.
— Вот возьми с собой завтрак, — с улыбкой произносит она, — Зои ждёт внизу. Ой, и не забудь, что в три у тебя встреча с мисс Форман.
— Жду не дождусь,— говорю я, закатив глаза, и крепко обнимаю её, — увидимся после школы.
В вестибюле нашего многоквартирного дома меня дожидается Зои, скрестив руки на груди и манерно постукивая ногой. Н-да, Зои, безусловно, бывает невыносимой, но я по-своему к ней привязана. Если и были в моей жизни несложные взаимоотношения, то это наша с ней дружба.
Когда мой отец стал партнёром в адвокатской конторе её отца, мне было лет пять, а ей вообще три. С ней я всегда чувствую себя легко и непринуждённо и знаю, что мне никогда не придется ни оправдываться, ни притворяться.
— Не переживай, не пропустишь утренний сеанс обмена сплетнями, — бросаю я, поравнявшись с ней.
— Ха-ха, — она показывает мне язык и выскальзывает за дверь.
По дороге в школу, лавируя среди прохожих, я в миллионный раз задумываюсь над тем, какие же мы с Зои всё-таки разные. Посторонний человек ни за что бы не принял нас за сестер, не подумал бы, что я дочь Кэрол и Кита. Зои унаследовала тёмные волосы и смуглую оливковую кожу Кэрол, а её карие глаза имеют тот же оттенок, что и у Кита. Я же — её голубоглазая светлокожая противоположность. Оно и ясно, мы ведь не настоящие сёстры.
1
Престижный и очень дорогой микрорайон нижнего Манхеттена, в котором проживают не только обычные горожане, но и некоторые знаменитости Голливуда.