Команда сектора «Джордж Генри» ввалилась в спальню. Скэнлон приказал двум полицейским остаться в коридоре и успокоить женщин, потом вернулся в спальню и опустился на корточки возле тела. Детективы собрались вокруг. Кроме них в комнате никого не было.
— Ну вот, плакало обвинение, — сказал Кристофер.
Все задумчиво умолкли.
Скэнлон подумал о Джо Галлахере и Йетте Циммерман, о том, как их убили. Подумал о докторе Циммермане и его жене, убитых в собственной постели. Он думал о других жертвах убийств в городе, о бесчисленных неразгаданных преступлениях и о несчастьях, которые они причинили. Его растерянность постепенно сменилась злостью. К полицейским, которые преступили закон, надо применять жесткие меры. Полицейские-предатели, которые убивают своих. Ну нет! Харрису не удастся уйти от возмездия. Как бы там ни было, он не жилец. Скэнлон поднял глаза на притихших детективов. Его взор был мрачен.
— Я возьму ее предсмертные показания, — сказал он и умолк в ожидании ответа.
Броуди склонился над телом.
— Отличная мысль, Лу.
Скэнлон посмотрел на Хиггинс.
— Надо поторопиться, пока она не умолкла навеки, — сказала та.
Крошка Биафра схватил за руку Кристофера.
— Быстро вызови «скорую помощь».
Они бросились вон из спальни. Крошка Биафра приказал одному из полицейских спуститься вниз и ждать карету скорой помощи, другому — привезти священника. Патрульные бросились выполнять приказы.
— Она жива? — воскликнула Пэт.
— Да, — ответил Кристофер. — Она попытается дать лейтенанту показания.
— Слава Богу! — сказала Джоан, перекрестившись.
Броуди подошел и стал в проходе, заслонив собой комнату.
Крошка Биафра и Кристофер стали по бокам. Испуганные женщины стояли поодаль от двери, страшась взглянуть, что там происходит.
— Вы меня слышите, миссис Галлахер? — обратился Скэнлон к трупу. — Пожалуйста, попробуйте говорить громче, я вас плохо слышу.
Хиггинс прижала язык к щеке и захрипела.
— Миссис Галлахер, я обязан узнать ваше имя, — сказал Скэнлон.
Снова касаясь языком щеки, Хиггинс с трудом пробормотала:
— Мэри Энн Галлахер.
— Ваш адрес? — спросил Скэнлон, закрывая глаза покойной правой рукой.
— Энтони-стрит, тридцать два, — пробормотала Хиггинс.
— Вам известно, что вы умираете? — спросил Скэнлон.
— Прости… Господи… да… я знаю…
— Вы хорошо слышите? — обратился Крошка Биафра к женщинам.
— Да, — ответила за обеих Джоан.
Кристофер вытащил свой блокнот и стал записывать «исповедь миссис Галлахер».
— Миссис Галлахер, вы надеетесь на выздоровление? — Скэнлон следил за струйкой крови, текущей из раны.
— Надежды нет… никакой… священника… пожалуйста… священника… — мямлила Хиггинс.
— Священник уже в пути, — сказал Скэнлон. — Миссис Галлахер, вы скажете мне, кто это сделал?
Он посмотрел на Хиггинс, которая сидела на корточках спиной к двери.
— Кто это сделал? — повторил он, глядя на Хиггинс.
Она глубоко вздохнула, прижала язык к щеке и с трудом выдавила:
— Это был… Джордж… Джордж… Харрис… убил меня… Боялся, что я… скажу… о Галлахере… и остальных… мы… сделали это… вместе… Господи… прости… — Она судорожно вздохнула и выпустила воздух. Наступила тишина.
— Господи Боже, ты слышала это? — спросила Джоан.
Пэт перекрестилась.
— Матерь Божья!
Скэнлон и Хиггинс обменялись понимающими взглядами, встали и вместе вышли из комнаты.
— Ты все успел записать? — спросил Скэнлон Кристофера.
— Да, лейтенант, каждое слово, — ответил тот.
Скэнлон был мрачнее тучи. Он взял у Кристофера блокнот, просмотрел записи и отдал его Пэт со словами:
— Пожалуйста, прочтите написанное и распишитесь как свидетели.
Он подождал, пока они прочитали и расписались, потом отдал блокнот детективам, заставив каждого поставить подпись.
Священник вошел в квартиру в сопровождении полицейских и сразу направился в спальню. Скэнлон проставил в блокноте время и дату. Несколько полицейских вбежали вместе с врачами «скорой помощи».
— Она только что умерла, — сказал Скэнлон.
Врач, крупный мужчина с темными растрепанными волосами, заглянул в спальню и увидел священника, который что-то бормотал над телом. Врач посмотрел на часы и стал заполнять свидетельство о смерти.