В этот четверг, в 10 часов утра, лейтенант следственного отдела Тони Скэнлон поставил свою машину на Фримэн-стрит, перед зданием 93-то участка. В кондитерской на углу купил три коробки сигар «Де Нобили». Выйдя из лавочки, прошагал полквартала по Фримэн-стрит, пока не дошел до самого ее конца на западном краю Бруклина.
Он взглянул на дальний берег Ист-Ривер, где высились сверкающие башни Манхэттена. На юге, где стояли «Башни-Близнецы», располагался Первый участок, севернее, возле здания торгового и делового центра — 17-й. Эмпайр-Стейт-Билдинг стоял на территории южного мидтаунского. Вот так, по участкам, полицейский изучает городские достопримечательности. Его грустный взгляд устремился к линии горизонта. Манхэттен. Место службы то же, но сама служба совсем другая. Тендерлайн. Когда-то он работал и там. Но это было в незапамятные времена.
Через шесть минут Скэнлон уже был в 93-м участке. Спросил дежурного офицера, чем он занимается. Седовласый очкастый лейтенант читал «Уолл-стрит джорнел». Исподлобья взглянув на Скэнлона, он проговорил:
— А чем здесь можно заниматься, Энтони?
Скэнлон обошел стол и приблизился к высокому зеленому шкафу, из которого достал журнал записей сообщений, пришедших по телетайпу. Он открыл журнал и прочел последние рапорты о происшествиях, потом просмотрел папку регистрации задержанных. За последние трое суток никаких арестов на их участке не было. Перелистывая папку, содержащую сведения о самых серьезных происшествиях, он наткнулся на сообщение восьмидневной давности. На шоссе Бруклин — Куинс взорвалась легковая машина, погибли четверо пассажиров и водитель.
Персональные задания он оставил напоследок. Они помогут ему понять, чем живет Служба, расскажут, кто и куда переведен. Инспектор из «Большого дома», как полицейские называли штаб-квартиру, переведенный в участок южного Манхэттена, пошел на повышение в северный бруклинский участок. Этому инспектору предписывалось представить все необходимые документы.
Просмотрев последние задания, он тяжело вздохнул, когда увидел, что инспектор Шон О'Брайен назначен заместителем начальника и переведен из отдела обеспечения с одиннадцатого этажа главного здания на тринадцатый этаж, в отдел управления. Поднявшись со стула, он вышел из-за стола, пересек комнату и направился к винтовой лестнице.
Считается, что работать в 93-м участке лучше всего. В округе была самая низкая преступность, хватало доступных женщин и уютных ресторанчиков, где патрульного полицейского принимали весьма радушно.
Когда Скэнлон вернулся из отпуска по ранению — спустя год после того, как он потерял ногу в гостинице «Адлер», бывший помощник начальника Кимминс напутствовал его следующими словами: «Не переживай, Тони. Могу дать дельный совет. Попросись в Девяносто третий, насладись хорошей жизнью. Ты уже отдал все долги сполна». Это было четыре года назад, и теперь Скэнлон превратился в человека, которому все надоело до чертиков.
Попивая кофе из чашки с надписью «Надсмотрщик», Скэнлон пересек дежурку и вошел в закуток, служивший ему кабинетом. Сев за стол, он просмотрел формуляр под номером шестьдесят, где в хронологической последовательности сообщалось обо всех происшествиях, имевших место в этом году, и с радостью отметил, что ночная смена закрыла еще два дела. Он больше «не сидел в окопах», а руководил отделом расследований и, подобно любому другому начальнику отдела расследований в городе, знал, что об их работе будут судить только по одному показателю: числу раскрытых дел.
На самом краю стола лежала записка, в которой сообщалось о местонахождении двух его коллег. Детектив Гектор Колон был в гостях у своей польской подружки и проходил курс лежачей терапии. Детектив Говард Кристофер участвовал в эстафете пловцов, а детективы Мэгги Хиггинс и Лью Броуди сидели в дежурке, отдуваясь за всех.
Прочитав «Нью-Йорк таймс» и разгадав кроссворд, Скэнлон подписал несколько рапортов и откинулся на спинку скрипучего вертящегося стула, чтобы наметить план дежурства. Из кабинета ему была видна Мэгги Хиггинс, усердно печатавшая на машинке курсовую работу по детоубийству. Мэгги была выпускницей колледжа Джона Джея и надеялась поступить на юридический факультет университета. Это была крупная, улыбчивая женщина с короткими каштановыми волосами. Она носила блузки свободного покроя, которые хоть как-то скрывали ее огромную грудь и защищали от бесконечных подначек сослуживцев-мужчин.
Мэгги Хиггинс была лесбиянкой. Три года назад она «засветилась», давая в городском совете показания в пользу законопроекта о правах сексуальных меньшинств. Законопроект зарубили в девятый раз, а Хиггинс вышибли из престижного отдела по борьбе с фальшивомонетчиками и подделкой ценных бумаг в Гринпойнт. Так 93-й участок стал посадочной площадкой для падших ангелов.