Он увидел «форд» Уолтера Тикорнелли, стоявший на первой же площадке. Скэнлон вылез из машины, отдал сторожу два доллара и быстро пошел по коридору, который вел в бордель Гретты.
Мужчины толкались у стойки, болтая с размалеванными женщинами, облаченными в платья с неприлично глубокими вырезами. Громко орал музыкальный автомат. Пары кружились в танце. Скэнлон проталкивался сквозь толпу, неторопливо рассматривая лица. Официант за стойкой увидел его и произнес одними губами:
— Что-нибудь выпить, лейтенант?
Скэнлон покачал головой и тоже беззвучно спросил:
— Где Гретта?
Бармен указал большим пальцем на помост.
Она сидела одна в тени, с чашкой чая в руках, рассматривая танцоров. Скэнлон подошел к ней и без приглашения уселся напротив. Она посмотрела на него, поставила чашку на стол и спросила:
— Ты пришел получить удовольствие или по работе?
— Я увидел машину Уолтера в гараже, — сказал Скэнлон И жестом отослал официантку.
— Он наверху. Утешает свою любовь. Хочешь увидеть его?
— Вообще-то я пришел повидать тебя.
Поигрывая своим ожерельем, она сказала:
— Только не говори, что решил потрахаться со мной.
Переливающиеся золотом цепочки сверкали на ее белоснежной шее.
Скэнлон состроил серьезную мину.
— Я пришел поговорить о «Лавджой компани», потому что ты единственная, у кого есть ее акции.
— Мои деловые интересы тебя не касаются. — Она начала подниматься из-за стола.
Он прижал ее запястье к столу.
— Осторожно. Я уже сказал, что не в настроении забавляться с тобой.
— Пошел к черту! — закричала она, пытаясь высвободиться.
Несколько танцоров обернулись в их сторону. Он продолжал прижимать руку Гретты к столу.
— Рассказывай, я слушаю. Иначе я не только закрою это заведение, но и наведу на тебя налоговую инспекцию. Вспомни о своих тайных махинациях, о доходах, которые ты не декларировала и которые лежат в банках. Парням из налоговой полиции придется с этим повозиться.
Он отпустил ее запястье.
— Зачем ты изгадил мне праздник, Скэнлон? Я никого не убила. Иди и арестовывай убийц и продавцов наркотиков, вместо того чтобы ломать мне суставы.
— Вы причинили мне лишние хлопоты, мадам. Надо было рассказать мне о своей связи с Галлахером.
— Ты делаешь из мухи слона. Мне нужны были деньги для расширения дела. Джо хотел помочь мне, уговорить одного парня финансировать меня. Это не удалось. Я кое-что заплатила Джо за его услуги, вот и все, конец истории.
— Не совсем. Ты одолжила ему полторы тысячи, чтобы он расплатился с Уолтером Тикорнелли. Деньги, которые нашли в багажнике машины Галлахера, были твоими.
— И почему, мать твою, ты так уверен, будто именно я дала деньги?
— Уличная мудрость. Только у тебя есть достаточно денег, и только ты можешь, не моргнув глазом, одолжить их полицейскому.
Она протянула руку и похлопала его по щеке.
— Ты знаешь, что я всегда была помешана на легавых.
— Каким образом Галлахер был связан с твоей компанией?
— Никаким. Он иногда приходил и бесплатно получал услуги. Ты знаешь, как легавые любят брать бесплатно.
— Джордж Харрис все еще работает на тебя?
— Нет. Он работал на старого Стивенса, парня, у которого я купила компанию. Когда я загребла ее, то решила сократить штат. Я назначила своего человека управляющим и отпустила всех полицейских и пожарников. Мне хотелось, чтобы люди, работающие на меня, зависели только от меня, а не получали зарплату еще и на стороне.
— Ты собрала необходимую сумму?
— Когда Милтон Тэблин отказался, я решила забыть о расширении, пока не появятся деньги.
— Почему не пробовала занять в банке?
— А что производит моя компания? Шлюх? Банки не ссужают «мадам». Эти сволочи и шовинисты отмывают только деньги наркомафии.
— А Уолтер? Его деньги не хуже банковских.
— Каждый, кто занимает у них деньги, в конце концов продает душу.
— Ты знакома с миссис Галлахер?
— Никогда ее не видела. Знаю только, что прежде она работала учительницей в одном лицее. Там они с Галлахером и познакомились. Он однажды пошел на школьное собрание читать лекцию об опасности наркотиков.
— Ты, наверное, была хорошо знакома с Галлахером и Харрисом?
— Что гражданские вообще знают о легавых? Галлахер заходил время от времени. Иногда он выбирал какую-нибудь из девочек. — Она нахмурилась. — Никогда не платил. Харрис? Он приходил только с Галлахером и никогда — один. Он был тихий парень, всегда выглядел чем-то озабоченным. Каждый раз, когда они были здесь, говорил только Галлахер. Один раз я спросила Харриса, есть ли у него язык. Галлахер сказал, что он говорит за обоих. А Харрис ответил ему: «Но не думаешь». Галлахер всерьез обозлился на Харриса из-за этих слов. И еще Харрис был жадным. Когда он приходил с Галлахером, они пили у стойки. Харрис платил лишь однажды и долго прикидывал, сколько оставить бармену на чай.