— Что-то долго тебя не было, сержант.
— Я знал, что ты будешь здесь, — сказал Харрис, усаживаясь на стул перед столом.
— Ты занят?
— Переписываю прошлогодний отчет, чтобы выдать его за новый, — ответил Скэнлон. Он подался вперед, разглядывая своего посетителя. — Я уже давно понял, что Служба — это машина для суесловия. Мы постоянно закладываем в нее одни и те же слова и смешиваем их, пока не получаем какую-нибудь бессвязную баланду.
— Да, это так, — согласился Харрис, взгромоздив ноги на стол и раскачиваясь на стуле.
Взяв со стола словарь, Скэнлон продолжал:
— Маленькая игра, в которую я играю с канцелярскими крысами из управления. Я всегда включаю в рапорт какое-нибудь заковыристое словечко, а потом считаю, сколько времени потребовалось этим крысам, чтобы присвоить его себе. В прошлом году это было слово «табель». У них ушло ровно три недели, чтобы ввести его в один из бюллетеней управления.
— А какое теперь будет слово? — спросил Харрис, разглядывая носки своих сапожек.
— «Ограждать», — сказал Скэнлон. — «Каждый полицейский обязан ограждать управление от взяточничества и мздоимства».
Лицо Харриса оставалось непроницаемым.
— Канцелярские крысы всегда крадут твои мудреные словечки?
— Да. Некоторые люди действуют по шаблону. Ты согласен?
Правый глаз Харриса дернулся.
— Может быть, не знаю. Как продвигается расследование?
— Никак. Чувствую, дело попадет в пыльную папку для нераскрытых преступлений.
— Ничего не обнаружил?
— К сожалению, очень мало.
— Нашли какую-нибудь связь с убийством Циммерманов?
— Девятнадцатый участок нашел свидетеля, который видел, как убийца убегал с места преступления.
Харрис снял ногу со стола.
— У них полный словесный портрет?
— Достаточно полный, чтобы сделать фоторобот. — Скэнлон подался вперед и стал рыться в папке с делом. — А, вот и он.
Скэнлон достал черно-белый рисунок, внимательно посмотрел на него, потом на Харриса. Он прикрыл ладонью нижнюю часть рисунка, снова взглянул на Харриса и произнес:
— Знаешь, сержант, кабы не усы, он был бы вылитый ты.
— Дай посмотрю, — сказал Харрис, протягивая руку через стол.
Скэнлон заметил, что взгляд Харриса сделался настороженным.
— Скажи мне, сержант, ты не знаешь человека, у которого был бы самозарядный дробовик «браунинг» шестнадцатой модели?
Харрис потер подбородок, делая вид, будто пытается припомнить.
— Нет, не знаю. А что?
— Баллистики считают, что Галлахера убили из такого ружья.
— Ты проверяешь продавцов оружия?
— Их слишком много. Кроме того, винтовку или дробовик можно купить, предъявив краденое или поддельное водительское удостоверение. Скорее всего, оружие вообще куплено в другом штате. И то, и другое.
— Что значит «и то, и другое»?
— Как я понимаю, Галлахера и Циммерманов убили одни и те же люди. Доктора и его жену застрелили из автоматической винтовки калибра 5,56 миллиметра. Оружие профессионального убийцы, собирается и разбирается за считанные минуты.
— Почему ты так уверен, что винтовка была разборной?
— Потому что свидетель, который видел парня, входящего в «Кингсли-Армс», сказал, что у него был чемоданчик. Что, по-твоему, лежало в этом чемоданчике, мороженая рыба? — Скэнлон пристально посмотрел на Харриса. — Как поживает миссис Галлахер?
— Нормально, Лу. Она оправится. Не сразу, конечно.
— Она вернула детей в приют?
— Да, вернула. Ей было очень тяжело, но она решила, что детям так будет лучше.
— Она, похоже, очень решительная женщина.
— Так оно и есть.
Скэнлон облокотился о стол.
— Она могла изменять мужу?
— Нет. Ты уже спрашивал меня об этом, чего зря мусолить эту тему?
Скэнлон пожал плечами.
— В этой женщине есть что-то такое, от чего у меня чешется культя.
— Извини, что так говорю, Скэнлон, но, может, тебе просто принять ванну?
— Возможно, ты прав, сержант, — ответил Скэнлон и пошел в дежурку, чтобы расписаться в журнале.
Харрис проводил его до выхода. Скэнлон махнул рукой офицеру на проходной и вместе с Харрисом покинул здание участка. Вдалеке гремел гром. У тротуара притормозила патрульная машина, из нее вылезли двое полицейских и с силой захлопнули дверцы. «Крепко разозлились», — подумал Скэнлон; увидев, как водитель распахнул правую заднюю дверцу. Сзади сидел человек в наручниках. Водитель потянулся к нему, чтобы вытащить наружу, но задержанный попытался отбрыкнуться. Офицер отпрянул, уворачиваясь от пинка.
Его партнер, здоровенный чернокожий с короткими седыми волосами, отпихнул своего белого напарника в сторону, вытащил дубинку и принялся колотить арестованного по ногам.