Покусывая свою сигару, Голдберг снял трубку и, когда ему ответили, гаркнул:
— Гарри, я посылаю к тебе моих людей. Делай все, что они от тебя потребуют, и держи рот на замке, иначе я надеру тебе задницу.
В лифте Крошка Биафра подтолкнул Скэнлона локтем.
— Голдберг — классный парень.
— Он неподражаем.
Начальник отдела ждал их возле лифта. Он провел полицейских к себе и, сдав с рук на руки своему служащему, вернулся к работе.
Дактилоскопист, которого им дали в помощь, был зеленоглазым и явно нервничал.
— Это негласное расследование. Если скажешь хоть слово, комиссар и начальник следственного управления помочатся тебе на голову.
— Не волнуйся, Лу, я вовсе не хочу стать безработным.
— Тогда мы поймем друг друга, — сказал Скэнлон.
Он заставил криминалиста узнать шифр, по которому можно получить отпечатки пальцев Харриса. Эксперт достал формуляр с отпечатками. Скэнлон по шифру нашел отпечатки Харриса, а эксперт проверил уголовные и гражданские картотеки в поисках Мэри Энн Галлахер. Вдова лейтенанта не была зарегистрирована в полиции Нью-Йорка.
Когда они вошли в 506 комнату, криминалист открыл пакет, данный ему Скэнлоном, и достал пинцетом бланк заказа.
— Вы хотите найти на бумаге отпечатки Харриса? — спросил он.
— Правильно. — Скэнлон повернулся к Крошке Биафра. — Позвони в участок и скажи, где мы.
Крошка Биафра кивнул и вышел. Эксперт подошел к «агрегату», похожему на кукольный домик без крыши, и уселся на высокий стул. Он насадил уголок бланка на одну из трех булавок, свисавших с потолка «домика», а края закрепил двумя другими. Взял маленькую чашку, напоминающую китайский соусник, и кинул внутрь кристаллический йод. Он поставил чашку внутрь «домика», точно под бланк.
— Пары йода выявят отпечатки, — сказал эксперт.
Скэнлон наблюдал, как проявляются оранжевые пятна: петли, арки, центральные петли, завитки.
— Там занято! — крикнул Крошка Биафра Скэнлону.
— Ничего, звони.
Криминалист извлек бланк и положил его на стеклянную пластинку на рабочем столе рядом с «домиком». Взяв другую пластинку, он накрыл им первую, затем скрепил края зажимами.
— Зачем стеклянные пластинки? — спросил Скэнлон.
— Так лучше сохраняются отпечатки. И мы сможем сфотографировать их, чтобы потом представить в суде, если понадобится. — Он посмотрел на Скэнлона, самодовольная улыбка появилась на его губах. — Правило о доказательствах, Лу. Помнишь? Суд принимает только подлинные доказательства.
Наклонясь над стеклянными пластинками, эксперт настроил микроскоп и прильнул к окуляру.
— Я сказал Хиггинс, где мы, — сказал Крошка Биафра, возвращаясь.
— Здесь много отпечатков, Лу, — сказал эксперт. — И, судя по их разнообразию, эту бумагу держало в руках много разных людей.
— Сейчас меня интересует только Харрис. Кстати, кто занимается картотекой пишущих машинок?
В картотеке полиции Нью-Йорка находятся образцы шрифтов всех пишущих машинок, которыми пользуются в участках. Каждая буква и знак содержит характеристики, по которым можно точно установить любую пишущую машинку.
Не поворачивая головы, эксперт ответил:
— Мы.
— Я хочу проверить, где отпечатан этот бланк.
— Пожалуйста, — ответил эксперт.
Кто-то закричал:
— Лейтенант Скэнлон здесь?
Банк размещался на первом этаже высокого жилого дома. Лью Броуди ждал в коридоре перед хранилищем.
— Она сидит внутри уже полчаса, — сообщил Броуди прибывшему лейтенанту.
— Я оставил Крошку Биафра в отделе идентификации и сразу примчался, — сказал Скэнлон, заглядывая сквозь стекло в хранилище, и спросил: — Сколько людей внутри?
— Нам повезло, — ответил Броуди. — Только Циммерман и охранник. Был еще какой-то старик, но уже ушел.
— Пошли. Я хочу увидеть, что у нее в сейфе.
— Лу, — сказал Броуди, схватив лейтенанта за руку, — ты уверен, что хочешь войти туда? У нас нет ордера, а она не дура.
— У нас нет никаких улик ни против Харриса, ни против миссис Галлахер, ни против кого-либо. Мы лишь подозреваем, что Харрис и миссис Галлахер могут оказаться преступниками, но, возможно, ошибаемся. И что тогда? Линда Циммерман взяла вещи из квартиры своей матери на следующий день после убийства, тогда же сняла сейф. Есть вероятность, что она замешана в этом убийстве.
Лью Броуди махнул рукой охраннику, чтобы тот открыл дверь. Отставной полицейский, крупный мужчина с мясистой шеей и бледным лицом, открыл двери.
— Я не хочу неприятностей, — сказал он Броуди.