— Мне это известно, — сказал Скэнлон.
— Йетта принимала ставки на лошадей и держала спортивную тотошку, — неохотно проговорил Трамвел.
— На кого она работала?
— На Уолтера Тикорнелли, — ответил Стоун.
— Вы не видели его, когда прибыли на место преступления?
— Нет, — ответил Трамвел. — Но потом, когда я пошел звонить дежурному офицеру, то увидел Уолтера. Он стоял на другой стороне улицы, привалившись к церковной ограде.
Слабая улыбка. Воспоминания. Тогда у него еще были обе ноги.
— Я знаю Уолтера.
Инспектор Шмидт по кличке Герман Германец был здоровенным детиной с треугольной физиономией, прозрачными припухшими веками, мощными руками, вооруженными широкими толстыми ногтями. Последние три года Герман Германец работал в Куинсе, в отделе по борьбе с наркотиками. Ему было обещано быстрое продвижение по службе вплоть до поста заместителя начальника. Дела у него шли неплохо. Подразделение задерживало все больше преступников. Его младшая дочь заканчивала юридическую школу в Бруклине. Смерть Галлахера неожиданно все изменила. Сейчас его карьера висела на волоске, и его могли понизить до капитана, отстранить от руководства. В тридцать два года послать обходить ночные посты, разнимать драчунов на улицах, утихомиривая полицейских, находящихся на отдыхе. Его могли разжаловать в капитаны и отправить в северный Манхэттен, этот приют неудачливых инспекторов.
Герман Германец не на шутку встревожился. Ему уже сообщили, что в гибели Галлахера много непонятного. Значит, предстоит широкомасштабное расследование, будут копаться в жизни Галлахера, начнут узнавать, связана ли его смерть с работой. Если обнаружится хоть малейший намек на мздоимство, это отразится на его, Германа, карьере. Все похвалы в его адрес будут сразу же забыты. Он много раз видел такое. От него отвернутся все друзья и знакомые.
Герман Германец уехал с места преступления около шести часов и направился прямо в 114-й участок. Ему ужасно хотелось найти ключ к загадке смерти Галлахера. Надо было тщательно изучить его послужной список на предмет шероховатостей и неувязок. Но таковых не оказалось. В девятом часу он позвонил Скэнлону во временный штаб управления и попросил о встрече в кабинете Галлахера. Он надеялся, что Скэнлон расскажет ему, что же случилось в этой кондитерской.
Семнадцатый отдел по борьбе с наркотиками размешался в шести кабинетах на четвертом этаже 114-го полицейского участка. Скэнлон приехал почти в девять часов и нашел Германа Германца в кабинете Галлахера.
— Привет, инспектор, — произнес Скэнлон, присаживаясь на старый деревянный стул.
Герман Германец привык с ходу брать быка за рога.
— Я слышал, вы сразу же покинули место преступления, чтобы лично присутствовать при вскрытии шкафчика Галлахера.
— Это входит в мои обязанности. И вы это прекрасно знаете.
— Но командир не обязан покидать место убийства двух человек ради того, чтобы открыть этот чертов шкаф. Это мог сделать кто-нибудь из младших чинов.
— Мы с Джо Галлахером — лейтенанты. Я хотел лично убедиться, что все сделано с максимально возможной деликатностью и члены семьи не найдут в его личных вещах ничего обескураживающего.
Герман Германец нахмурился, подался вперед и положил свой твердый подбородок на сцепленные пальцы.
— Если мне захочется подрочить, Лу, я сам с этим справлюсь и не буду просить тебя.
Воцарилось напряженное молчание. Поскольку Скэнлон не был подчинен Германцу, его так и подмывало подняться и уйти. Но он все-таки решил подождать и выяснить, что же у инспектора на уме. Он видел, как Шмидт внимательно смотрит на него, жуя мундштук сигары. На зубах инспектора был темно-желтый налет.
— Ну-с, и что же вы нашли в его шкафчике? — спросил Герман тихим непринужденным тоном, в котором слышались нотки любопытства.
— Ничего интересного. Несколько рекламных проспектов и старые записные книжки.
— Ворона принесла мне на хвосте, что Галлахера прикончил наемный убийца. — Он уставился на Скэнлона. — Я прав?
Скэнлон почувствовал, что его загоняют в угол.
— Не могу сказать точно, что же все-таки произошло в лавке. Кто знает, это мог быть и налет с целью ограбления. Однако не исключено, что это преднамеренное убийство. Но мы не знаем, кто был намеченной жертвой, Галлахер или Циммерман.
— Я лично заинтересован в исходе дела, Лу.
— Понимаю, инспектор.
— Мне не хотелось бы доживать свои дни на свалке. Джо Галлахер был моим лейтенантом, и я хочу, чтобы его убийца был пойман. Поэтому поймите меня правильно. Но если он занимался тем, чем не следовало заниматься, выдерут меня. В Большом доме скажут: не уследил: