Но для сержанта Тони Скэнлона она была и любовницей, и другом. Они познакомились за двадцать один месяц до того, как Скэнлон потерял ногу. Он и его детективы арестовали четверых преступников, напавших на инкассаторов. Председательствовать на суде поручили Джейн Стомер. За неделю до предварительного слушания в суде она пригласила Скэнлона к себе в кабинет.
Они сидели за ее столом, выискивая и устраняя возможные слабости в позиции обвинения.
Когда большое жюри получило обвинительный акт, Джейн назначила Скэнлону еще одну встречу, чтобы подготовиться к предварительному слушанию дела в суде присяжных. Во время этих встреч она дотошно расспрашивала о мельчайших подробностях следствия, поразив Скэнлона упорством и настырностью. Они вместе разработали стратегию обвинения, чтобы дать отпор адвокату, когда тот подвергнет сомнению вещественные доказательства.
Ему говорили, что она оголтелая феминистка, поэтому он ожидал увидеть эдакий синий чулок, но обманулся: перед ним сидела миловидная, трудолюбивая помощница окружного прокурора, прекрасно знающая законы и имеющая представление об уголовном судопроизводстве. Ему нравилась ее ухватистая деловая повадка, а стремление к победе производило очень сильное впечатление.
Однажды, во время короткого перерыва, Скэнлон спросил Джейн, подумывала ли она заняться частной практикой.
— С вами было бы чертовски трудно бороться, — заметил он.
Она посмотрела ему в глаза и ответила:
— Кто-то должен позаботиться о жертвах преступлений. Когда мы отправляем преступника за решетку, на улице становится одним убийцей или грабителем меньше.
За неделю до суда она вновь пригласила его в кабинет на последнее совещание. Оно началось в девять утра. Временами Скэнлон ловил себя на том, что заглядывает ей в глаза с надеждой увидеть в них призыв. Но не тут-то было. Вскоре они сделали перерыв на обед и пошли каждый своей дорогой.
Он вышел из похожего на старинный замок здания уголовного суда на Сентр-стрит и стал медленно спускаться по широким ступенькам, раздумывая, где бы перекусить. Он миновал массивные стальные ворота в ограде и пересек улицу, направляясь к Уорт-стрит в поисках ресторана. Заглянув в ближайшие и решив, что это просто грязные забегаловки, он пошел на Бродвей, потом на Дуэйн-стрит и увидел на правой стороне оранжево-желтую вывеску: «Ранчерос». Ему не очень нравилась мексиканская кухня, но, когда он подошел поближе, заглянул в окно и увидел помощника окружного прокурора Джейн Стомер, в одиночестве сидящую за столом, у него сразу же возникло огромное желание отведать «гуакамолы» и бобов. Он изобразил удивление, когда вошел в полный ресторан и почувствовал на себе ее взгляд. Она жестом пригласила его за свой столик.
Разговор завязался легко. Оба согласились, что состояние уголовного судопроизводства ужасно и нужна коренная реформа. Джейн нравилась Скэнлону, они говорили на одном языке.
Наконец Джейн спохватилась.
— Нам пора возвращаться. Знаменитый прокурор не любит, когда долго трапезничают, особенно женщины.
Свой счет каждый оплатил сам, а чаевые они внесли в складчину. Когда они вышли из ресторана, он взял ее за руку и остановил.
— Я приглашаю вас на ужин, Джейн, — сказал он.
Люди шли мимо, торопясь по своим делам. Некоторые оборачивались и пристально смотрели на них, а они застыли будто истуканы и не замечали ничего вокруг.
Она медленно высвободила руку и пошла вперед, бросив через плечо:
— Я буду очень рада, Скэнлон.
Они решили, что лучше повременить до конца судебного процесса, а уж потом вместе выйти в свет. Спустя неделю присяжные вынесли обвинительный вердикт по их делу. Скэнлон и Джейн договорились встретиться через два дня, в субботу.
Первое свидание прошло в «Техасском вертепе» в Сохо. Им подали жареную корейку, цыпленка, бифштексы с косточкой под домашним соусом чилли и бобы, запеченные с бурбоном. Джейн решилась помодничать, надев широкую шелковую блузку и красивые джинсы с тонким изящным ремешком из змеиной кожи. После ужина они поехали в «Лас-Куэвас» и танцевали всю ночь напролет.