— Нет. Я уже давно ее не видел. Пожалуй, при нынешней вспышке СПИДа лучше не встречаться с бисексуальными женщинами. Одно дело, когда ты об этом не знаешь, а другое — знаешь и продолжаешь встречаться. Это значит, что у тебя тоже не все в порядке с головой.
— А ты встречаешься с кем-нибудь еще, кто имеет отношение к делу?
— Нет. — Харрис перестал облокачиваться на дерево. — Я должен возвращаться, Лу. Я позвоню, если что-то узнаю.
Группа полицейских вышла из похоронного бюро и направилась по мощеной аллее через Остин-бульвар к бару «Мак-Джеку».
Подходили все новые участники церемонии, и среди них, облаченная с ног до головы в черное, с траурной вуалью поверх обесцвеченных волос, Гретта Полчински.
Скэнлон догнал ее на лестнице. Остановил, схватив за плечи. Лицо ее было накрашено очень ярко.
— Черное идет тебе, Гретта.
— Я пришла сюда, чтобы воздать почести мертвому, а не для того, чтобы ты заигрывал со мной.
Он придвинулся поближе и заговорщицки шепнул:
— Ты можешь что-нибудь мне сказать?
Она рассмеялась ему в лицо и повернулась, чтобы уйти. Скэнлон остановил ее.
— Я предполагаю, что такая заметная в обществе личность, как ты, может собрать кое-какие сведения для друга-полицейского, на которого и так уже все наехали.
Она выдернула руку.
— Я слышала, что твой мертвый лейтенант и его сержант жили как кошка с собакой. Харрис был шестеркой Галлахера. И Галлахер никогда не благодарил. Хотя, с другой стороны, все вы, полицейские, такие.
— Еще что-нибудь?
— Послушай, ты никогда не прекращаешь работать. Тебе надо жениться, тогда у тебя появятся другие заботы и ты не будешь все время стоять у меня над душой.
Скэнлон вскинул правую бровь.
— У меня есть один друг, который был женат три раза. У него всегда такой затравленный вид…
Он смотрел ей вслед, пока она поднималась по лестнице.
Джо Мак-Джеку был толстый человек с круглым подбородком и смеющимися умными глазами. Его глухой голос навевал мысли о туманных болотах Ирландии. Будучи владельцем шести баров, расположенных неподалеку от похоронного бюро, он знал по опыту, что похороны полицейских и пожарников всегда были подарком судьбы. «Прощание с мертвым — очень прибыльное мероприятие. Потому что парни на самом деле большие охотники до выпивки», — многократно говорил Джо Мак-Джеку своим сыновьям. Когда он узнал, что панихида по Галлахеру состоится в похоронном бюро Макгиннеса, то благоразумно отпустил постоянных барменов и заменил их своими сыновьями.
Тони Скэнлон с опаской остановился перед входом в бар «Мак-Джеку». Многочисленные инциденты научили всех начальников на Службе осторожности в День Святого Патрика и во время похорон полицейских. Бывало, что пьяные споры полицейских кончались стрельбой.
Скэнлон тяжело вздохнул и нехотя толкнул дверь. Когда он увидел разворачивающуюся в баре сцену, то понял, что перед ним — осязаемое подтверждение самых худших опасений.
Охрипшие полицейские шатались в толпе, приветствуя друзей. Тяжелое облако дыма висело под потолком. Гремел музыкальный аппарат, на откидной доске стойки шла игра в «очко». Полицейские столпились вокруг, следя за банкометом, высоким детиной в шпорах, свидетельствующих о принадлежности к конной полиции, и с трубкой из кукурузного початка в зубах.
Скэнлон оглядывался, разыскивая в толпе своих людей.
— Как дела, Лу? — послышался незнакомый голос.
Скэнлон кивнул в ту сторону, откуда донесся вопрос, и решил, что пора, пожалуй, удирать из бара. Слишком много полицейских в одном месте. Слишком много пороха, смешанного со спиртом. Скэнлон уже начал пробираться к выходу, когда услышал, что его окликают. Обернувшись, он увидел пару поднятых и размахивающих рук. «Дело — дрянь», — подумал он, расталкивая локтями толпу.
Гектор Колон и Саймон были зажаты в углу бара. Лью Броуди сидел на высоком стуле и пристально смотрел на стакан с виски. Его заячья губа обозначилась четче и покраснела от выпитого.
— Вы звали меня? — прокричал Скэнлон, пробиваясь к ним.
Колон указал рукой на Саймона Джонса.
— Мы с Крошкой Биафра кое-что разнюхали.
— Слушаю.
Колон поставил пивную кружку и смахнул пену с усов.
— Мы осмотрели место обнаружения фургона и ничего не нашли, а когда поехали в участок писать рапорт, столкнулись со Стоуном и Трамвелом. Оказалось, что они-то и отыскали фургон.
— Я знаю все это, — раздраженно перебил Скэнлон. Задержка в баре злила его.
Колон продолжал:
— Стоун остановил нас и сообщил, что вспомнил случай пяти-шестилетней давности, который может быть связан с делом Галлахера — Циммерман. — Он замолчал, чтобы сделать глоток пива. — Это было покушение на одного фраера по имени Эдди Хэмил. По-видимому, Хэмил был домушником и играл по-крупному. Если верить Стоуну, Хэмил должен был Тикорнелли большие деньги, около двенадцати тысяч. Ходят слухи, что Хэмил решил не отдавать долг, а когда этот гомик потребовал свое, ему надрали зад. — Колон отхлебнул еще пива.