— Спасибо, что не сказал Леланду.
Будрес снова погладил Мэгги по голове:
— Хорошая собака.
Будрес ушел, а Скотт повел Мэгги к машине, посматривая, не хромает ли. Как только он открыл дверцу, она вскочила на заднее сиденье и развалилась на нем, не проявляя никаких признаков недомогания.
— Он прав. Должно быть, ты просто растянула мышцу.
Скотт сел за руль, и Мэгги немедленно заняла свое место на консоли, закрыв ему вид из пассажирского окна.
— Ты хочешь нашей смерти? Я же ничего не вижу. — И он попытался отпихнуть ее назад, но она прижалась к нему и не сдвинулась с места. — Давай, давай, а то я ничего не вижу. Иди назад.
Она лизнула ему лицо.
Скотт включил зажигание, вырулил со стоянки и по шоссе направился было домой, но вспомнил, что обещал позвонить Элтону Марли. Он позвонил ему и сказал, что с ним обязательно свяжется детектив из отдела ограблений Центрального района. Марли в ответ сказал, что тот уже звонил, и спасибо за помощь. Закончив разговор, Скотт уронил телефон себе под ноги.
Мэгги потянулась носом к карману, где он держал колбасу, и облизнулась. Скотт вспомнил, что надо купить колбасы, и свернул с шоссе в Толука-Лейк в поисках магазина.
И оказался в пробке. На участке, предназначенном под дома на одну семью, возводили очередное многоэтажное здание. Лесовоз, груженный бревнами, выезжая со стройки, перекрыл улицу намертво, а фургон с едой маневрировал, пытаясь занять его место. Стоя в пробке, Скотт перебирал у Мэгги шерсть за ушами. И в голову ему пришла одна мысль, хотя ужинать было еще рано.
— Вы не голодны, девушка? Я страшно хочу есть.
Он оставил машину в соседнем со стройплощадкой квартале, взял Мэгги на поводок и повел к фургону, торговавшему едой. Чем ближе они подходили к стройке, тем сильнее нервничала Мэгги, так что через каждые несколько шагов он останавливался ее погладить.
У фургона стояли трое рабочих, и Скотт пристроился в очередь. Мэгги то жалась к его ногам, то металась из стороны в сторону. В воздухе стоял грохот пневматических молотков, каждые несколько минут включалась электропила. Скотт опустился на корточки и предложил ей последний кусок колбасы. Она не взяла.
— Не бойся, малышка. Страшно, я понимаю.
Колбасы в этом фургоне не было, так что Скотт купил два сэндвича с индейкой, два с ветчиной, две сосиски, и все без соуса. Потом отвел Мэгги к фургончику, служившему передвижной конторой стройки, и спросил прораба, можно ли им здесь сесть поесть. Прораб сказал:
— Устраивайтесь.
Скотт уселся на край фундамента строящегося здания, держа Мэгги на коротком поводке. Как только взвизгивала пила или вступал перфоратор, она дергалась и вертелась, пытаясь убежать от этих звуков. Скотт чувствовал себя мерзавцем, однако продолжал сидеть: гладил ее, разговаривал с ней, предлагал ей еду.
То и дело около них останавливались рабочие, задавали вопросы, и почти все просили разрешения ее погладить. Скотт держал ее за ошейник, просил их двигаться плавно — и разрешал. Мэгги, казалось, это даже нравилось.
И Скотт почувствовал, что она успокаивается. Через тридцать пять минут она наконец села. Еще через несколько минут взяла кусок сосиски, хотя над ними как раз завизжала пила. Он погладил ее и отломил следующий кусок. То и дело она вскакивала, испуганная шумом, но Скотт отметил, что с каждым разом ей нужно все меньше времени, чтобы успокоиться.
Так они просидели больше часа. Скотту нравилось вот так сидеть с ней, разговаривать о ней с рабочими. Пожалуй, после перестрелки ему никогда еще не было так хорошо и спокойно.
Когда они приехали домой, Скотт переоделся в гражданское и сказал Мэгги, что ненадолго ее покинет. Он пошел в соседний магазин, купил три фунта колбасы и жареную курицу. Когда он вернулся, Мэгги лежала в своей перевозке и наблюдала за ним.
— Привет, собака!
Мэгги застучала хвостом и вышла ему навстречу.
Скотт убрал продовольствие и стал распечатывать фотографии, которые сделал у Opeo. Потом приколол их к стене рядом с планом места преступления, на который добавил магазин Марли, магазин Шина, переулок и хоздвор за домом. А там, где криминалист нашел кожаный ремешок, нарисовал маленький крестик.
Потом он положил на диван пачку папок. Читать предстояло много. Жена убитого, Адриенна Паласян, была допрошена семь раз. Скотт открыл протокол первой беседы.
Мелон и Стенглер приехали к ней в Беверли-Хиллз, и Мелон сообщил ей, что ее муж убит. Мелон отметил, что она была неподдельно потрясена и продолжать беседу они смогли только через несколько минут. Она объяснила, что Джордж Белуа — двоюродный брат ее мужа, что когда он приезжает, то останавливается у них дома, и охарактеризовала его как «отличного парня». Муж сказал ей, что едет встречать Белуа в аэропорт, потом отвезет его ужинать в новый ресторан под названием «У Тайлера», после чего покажет ему два здания в центре, которые хочет купить. Мелон позволил ей позвонить в контору мужа, и она, поговорив с Майклом Натаном, узнала адреса этих двух зданий. Сообщая Натану об убийстве, она была настолько захлестнута эмоциями, что Мелон забрал у нее трубку. Натан не смог объяснить, почему Паласян хотел в столь необычное время непременно показать Белуа эти здания. Мелон закончил отчет заявлением, что они со Стенглером считают миссис Паласян искренней в ее горе.