— А мы спрашиваем у вас. Когда вы его видели в последний раз?
Скотт замялся. Если Дарил подал жалобу, Энсон и Шенкман могли ведь поговорить с Эстеллой и друзьями Дарила из парка. Он ответил обтекаемо — не хотел, чтобы его поймали на лжи.
— Я видел его вчера. А что такое? Вы из группы внутренних расследований?
— Мы из рампартского отделения, а не из внутренних расследований, — сказал Шенкман. — Расскажите, как и почему вы с ним вчера встретились?
— Брат Дарила недавно был арестован за многочисленные ограбления. Он сознался в четырех ограблениях, и есть свидетельства, что Дарил работал с ним в паре. Мне сказали, что он в Макартур-парке с друзьями.
Энсон чуть заметно кивнул.
— И вы пошли в Макартур-парк.
— При моем приближении Дарил побежал. Моя собака его остановила. Ни я, ни собака к нему не прикоснулись. Я просил его о сотрудничестве. Он отказался. Я сказал, что он может идти.
— Вы видели Дарела вчера еще раз, после встречи в парке?
Скотту этот вопрос показался странным.
— Нет. А он говорит, что видел?
— Вы покупали у Дарила наркотики? — перебил Шенкман. От вопроса о наркотиках по спине у Скотта поползли мурашки. — Окси? Викодин? Нет? Да? Оба?
Оба болеутоляющих были прописаны Скотту врачом и легально продавались в ближайшей аптеке. Шенкман специально назвал эти два препарата, прописанные Скотту.
— Не отвечаете? — продолжал Шенкман. — Что, успокоительные затрудняют процесс мышления?
Мурашки распространились на плечи, на руки. Скотт вспомнил, как Мэгги сделала стойку, когда они позавчера пришли домой. Он отступил.
— Больше никаких вопросов-ответов, пока я не получу приказа своего непосредственного начальника.
Энсон сохранял спокойствие и даже не подумал уходить.
— Вините ли вы Маршалла Иши в убийстве Стефани?
Он этого вопроса Скотт застыл, как он щелчка затвора. Энсон же продолжал, голосом спокойным и рассудительным:
— Вы были тяжело ранены, ваша напарница убита, а эти двое могли видеть это, но не признались. Должно быть, у вас накопилось много злости. И вас за это не осудишь, ведь убийцы до сих пор на свободе. Маршалл и Дарил позволили им уйти. Я понимаю, как не разозлиться.
В голове у Скотта застучало. Они явно расследуют что-то посерьезнее, чем жалоба на собаку.
— Так зачем вы пришли сюда?
Энсон впервые ответил вполне дружелюбно:
— Расспросить о Дариле. Мы это сделали. — Он повернулся и пошел к машине.
— Спасибо за сотрудничество. — Шенкман устремился вслед за боссом.
— Что случилось? — крикнул Скотт им в спину. — Дарил умер?
Энсон уселся на пассажирское место.
— Если у нас будут еще вопросы, мы позвоним.
Шенкман сел за руль, машина тронулась. Скотт крикнул, перекрывая шум двигателя:
— Подозреваемый — я?
Энсон выглянул из окна отъезжавшей машины.
— Всего доброго.
И вдруг он услышал лай. Мэгги лает.
— Иду.
Когда он открыл дверь, Мэгги радостно запрыгала вокруг него.
— Здесь я, здесь. Тихо, тихо. Я тоже счастлив, да.
Скотт вовсе не был счастлив. Он был напуган и сбит с толку. Мэгги крутилась вокруг него, а он тупо стоял у двери, пока не заметил, что автоответчик мигает. Пока он разговаривал с Энсоном и Шенкманом, ему пришло два сообщения.
Скотт нажал кнопку.
— Здравствуйте, Скотт. Это доктор Чарлз Гудмен. Произошло нечто важное, пожалуйста, позвоните мне как можно скорее.
Скотт стер это сообщение и перешел к следующему. Следующее было от Пола Будреса.
— Привет, это Пол. Перед тем как выходить из дома, позвони мне. Немедленно позвони, слышишь? Не выезжай на работу, не поговорив со мной.
Скотту не понравился голос Будреса — очень уж напряженный. Поли Будрес был чуть ли не самым спокойным из всех его знакомых. Скотт глубоко вдохнул, выдохнул и позвонил ему.
— Что происходит? — спросил его Будрес.
— О чем ты?
— Здесь тебя ждут крысы из группы внутренних расследований.
Скотт сделал несколько глубоких вздохов подряд.
— Чего хотят?
— Ты не знаешь? Мейс слышал, как они говорили с Леландом. Хотят отправить тебя в центр, чтобы ты сюда не вернулся.
— Меня в чем-то подозревают?
— По полной программе. Ни жетона, ни зарплаты, домашний арест до конца расследования.
— Это безумие.
— Позвони в профсоюз. Переговори с адвокатом, прежде чем приходить сюда.
— А что будет с Мэгги?
— Парень, она же тебе не принадлежит. Я разузнаю, что смогу.
И Будрес повесил трубку.
У Скотта кружилась голова и земля уходила из-под ног. Он представил себе пляж, так, как учил его Гудмен. Песок, горячий от солнца, ласковые волны. Солнце жарит так, что кожа облезает. Сердце стало биться ровнее, он успокоился, в голове прояснилось.