Краска внутри – серая и шафраново-желтая – словно подчеркивала атмосферу коррупции и мошенничества.
Кто-то нагрел руки на сделке, добавил несколько миллионов на свои счета в швейцарских банках. Некто, столь высокопоставленный, что рядовые граждане со стыдом думали, сколь мизерно на самом деле их чисто формальное участие в шведской псевдодемократии, обреченной на скорый и полный крах.
Зал для пассажиров нельзя было даже назвать неуютным – он был чудовищным, угнетающим, рядом с ним самая пыльная автостанция показалась бы приветливой и гостеприимной.
Мартин Бек, кажется, целую вечность ждал свой чемоданчик, наконец получил его и вышел в осенний туман.
Никто не подошел к Мартину Беку, никто им не интересовался.
Нет, он вовсе не думал, что в зале будет стоять полицейский оркестр. Или что сам полицмейстер Мальмё встретит его на белом коне. Но чтобы о нем совсем забыли…
Из тумана вырвался сноп света. К шафраново-желтому ящику аэропорта подъехала черно-белая патрульная машина. Боковое окошко открылось, на Мартина Бека холодно уставился рыжий субъект с редкими баками.
Мартин Бек молчал.
Примерно через минуту рыжий поднял руку и поманил его к себе указательным пальцем. Он подошел.
– Вы чего тут торчите?
– Жду, чтобы меня подвезли.
– Ждешь, чтобы подвезли? В самом деле?
– Может быть, вы мне поможете.
Полицейский оторопел.
– Документы есть?
Мартин Бек поднес руку к заднему карману, но передумал. И опустил руку.
– Есть. Но мне что-то не хочется их предъявлять.
Он повернулся к машине спиной и возвратился к своему чемодану.
– Нет, ты слышал? Ему не хочется. Пыжится, воображает себя хватом. Как, по-твоему, похож он на хвата?
Полицейский не скупился на иронию.
– Плюнь, на кой он тебе сдался, – сказал водитель. – Хватит на сегодня, или тебе мало?
Рыжий продолжал пристально смотреть на Мартина Бека. Долго смотрел. Потом сказал что-то вполголоса, и машина покатила дальше. Отъехала метров на двадцать и снова остановилась, чтобы полицейские могли следить за ним в зеркальце заднего обзора.
Хотя Бек немного прибавил в весе, он и в пятьдесят один год сохранил фигуру, разве что чуть ссутулился. И одевался проще, чем прежде, однако не молодился. Сандалии, джинсы, водолазка, синий дралоновый пиджак. Не совсем обычный костюм для комиссара полиции.
Двое в патрульной машине явно не одобряли его вида. И они все еще продолжали взвешивать ситуацию, когда к зданию аэропорта подъехал «опель аскона» томатного цвета. Водитель вышел, обогнул машину и сказал:
– Рад.
– Бек.
– Обычно все скалят зубы, когда я говорю «Рад». Дурацкая фамилия для полицейского. Херрготт Рад. Я потому всегда и представляюсь вопросительным тоном. Рад? Сначала люди теряются.
Он засунул чемодан Мартина Бека в багажник.
– Да, опоздал я немного… Никто не знал, где сядет самолет. Думал – в Копенгагене, как обычно. И был уже в Лимхамне, когда мне сообщили, что он все-таки здесь сел. Виноват…
Он нерешительно щурился, словно проверяя, в каком настроении пребывает высокий гость.
Мартин Бек пожал плечами:
– Да ничего. Мне спешить некуда.
Рад глянул на патрульную машину, она стояла на том же месте с включенным мотором.
– Не мой участок, – ухмыльнулся он. – Эта телега из Мальмё. Поедем лучше, пока нас не сцапали.
Он явно любил посмеяться.
Мартин Бек сохранял серьезность. Во-первых, он не видел особого повода для смеха, во-вторых, присматривался к Раду. Мысленно составлял описание примет.
Кривоногий коротышка; обычно в полиции служат люди ростом повыше. Зеленые резиновые сапоги со шнуровкой, буроватый диагоналевый костюм, сдвинутая на затылок выцветшая охотничья шляпа – богатый фермер. Или хотя бы владелец лесной дачи. Лицо загорелое, обветренное, живые карие глаза окружены улыбчивыми морщинами. И тем не менее довольно типичный представитель определенной категории деревенских полицейских. Плохо согласующийся с новым стандартизованным типом, а потому постепенно исчезающий.
– Я здесь скоро двадцать пять лет. Но это для меня что-то новое. Отдел по расследованию убийств… Сотрудник из Стокгольма. Надо же. – Рад покачал головой.
– Ничего, все будет в порядке, – сказал Мартин Бек. – Или…
«Или же все полетит к чертям», – мысленно договорил он.
– Ну конечно, – подхватил Рад. – Для вас это привычное дело.
«Вы» говорит… По привычке, от неуверенности? Или подразумевает множественное число? Леннарт Колльберг, ближайший сотрудник Мартина Бека, выехал из Стокгольма на машине, его прибытие ожидалось завтра.