— Я как раз думал, куда бы податься…
Комолов не выдержал и треснул его по загривку.
— А что было делать?! — возмутился Степка, отодвигаясь на безопасное расстояние. — Вы орали как сумасшедшие, и мама сказала, что хочет с тобой развестись, и ты сказал, что пожалуйста!
— Не говорил я этого!
— Говорил!
— Уши надо мыть, сопляк несчастный. Сроду я разводиться не собирался! Это мать твоя дура! В смысле, дурочка…
Даша треснула мужа по макушке.
Тот втянул голову в плечи и скрипнул стулом, перебираясь подальше.
Рик ухмыльнулся, довольный таким раскладом. Места в кухне освободилось предостаточно, и можно было скакать туда-сюда, не сдерживаясь. Но Степка так славно чесал его за ухом… Пес одарил его влюбленным взглядом и остался лежать. Только хвост бешено мотался из стороны в сторону, норовя оторваться.
— Значит, дура? — уточнила между тем Дашка.
— Я же поправился…
Никита возвел глаза к потолку, смиряясь с тем, что его доклад никому из присутствующих неинтересен. Целый час он слушал желчные и пафосные одновременно признания старой девы. Целый час задыхался от ненависти в ее голосе. Целый час профессиональное любопытство не давало ему уйти, и он, проклиная себя, все же сидел и восстанавливал ход событий, и по привычке сравнивал, сопоставлял, анализировал факты. Ничего особенного, в конце концов. Бывало и почище. В смысле, наоборот, — грязи он видел и побольше. А тут просто — зависть вконец обезумевшей от одиночества и жизненного невезения бабы. Просто до омерзения. Целый час его тянуло блевануть, пардон.
А эти придурки не ценят. Им до фонаря — зачем и почему. Главное — дитя драгоценное снова дома.
Кит вздохнул, признавая в очередной раз несправедливость этого мира.
— Андрюх, а ты сам-то когда догадался? — вдруг спросил он, забывая о том, что очередная разборка в семейке придурков еще не закончилась.
— А… Так в самолете. Там тетка смешная была, все чего-то про подругу свою рассказывала. Вот я и допер. Да и некому больше было, деда я проверил, Кирилл — слабак. К тому же никого из них Степка не знал. Я к тому времени так понял, что он и сам домой не торопится. Вот и осталась эта…
— Какого деда? — вдруг насторожилась Дашка.
— Я тебе потом расскажу.
Степка нетерпеливо поерзал на стуле, привлекая к себе внимание.
— Пап, а вы прям решили, что меня похитили, да?
— Ты чего вообще здесь сидишь? — вдруг опомнился Комолов. — Твое место в сарае, по крайней мере на ближайшие полгода. А там посмотрим…
Тот спрятался за Дашкину спину и показал отцу язык.
— Фима твоя матери звонила. Угрожала, между прочим. А ты тут морды корчишь!
— Чё, правда?! — восхитился Степан. — Прям как в кино, да?
— Сам до сарая дойдешь или проводить?
— Я больше не буду, — пообещал Степка, млея под ласковым материнским взглядом.
Ну и что, что телячьи нежности?! Ребята не видят, а родители никому не расскажут. Кто не делал глупостей? Кто не ревел хоть раз в жизни? Кому не нравится уткнуться матери в плечо и счастливо задохнуться от привычного запаха духов и табака?!
Вот. Можно и забыть, что тебе уже почти двенадцать.
— Я на самом деле обалдел, когда тебя возле ее дома увидел, — снова напомнил о себе Соловьев.
— Мне Фимин адрес служба безопасности нашла, — пояснил Андрей, делая попытки притянуть к себе Дашку.
— Все-таки она больная, — задумчиво произнесла Даша, не поддаваясь соблазну, — вроде никаких серьезных ссор между нами не было, ничего не делили. Я бы поняла, если бы Фимка, к примеру, была в Комолова влюблена…
— Еще не хватало! — возмутился тот, не оставляя своих попыток.
— Она просто завидовала, — сказал Никита, — обыкновенная бабская зависть, вот и все.
Андрей присвистнул:
— Да уж, совсем обыкновенная! Ты мне толком объясни, чего она хотела, а?! Ну вот, чего добивалась-то?!
— Она мне час про это мозги пудрила, — с тоской в голосе вспомнил Никита, — но я не понял, вернее, не проникся. Противно, честное слово! Изнемогала она просто, мол, почему одним все, а другим кукиш с маслом? Мол, Дашка из провинции, дура дурой, а сразу получила на блюдечке с голубой каемочкой шикарного мужа, а потом дом в придачу. Сын у вас опять же. Полный набор. А ее в загс никто не зовет, да и куда поближе, в смысле, до постели, тоже желающих пройтись нет. К тому же родители допекли, а Дашке и тут повезло — никаких тебе родственников, никаких нравоучений и так далее. А у этой стервы, видите ли, тонкая душевная организация. Ей понимания, видите ли, не хватало. Даша невнимательно слушала и вообще высокомерно себя вела. Можно сказать, недостойно. Так что оставалось бедной женщине? Правильно — мстить изо всех сил. Про амурные дела Комолова докладывать. Сусликов подсылать…