Дашка ругала себя последними словами, опять уселась у аппарата и дрожащими пальцами тыкала в кнопки, не переставая мысленно обвинять саму себя.
— Ну, как? У тебя сегодня свидание, я правильно понимаю? — вышел в коридор Андрей.
— Отвали! — воспользовалась моментом Дашка и что есть мочи заорала, срывая на муже злость. — Я ненавижу тебя, понял? Я тебя видеть не могу, понял? Убирайся отсюда! Ты — машина для деланья денег, вот ты кто! И такой отец не нужен моему мальчику! Он ненавидит тебя, так же как я. Ты нам никто!
Она не помнила, как оказалась рядом с Андреем. Внезапно ладонь обожгла боль. На лице мужа Дашка увидела красную отметину.
— Ты в порядке? — В его голосе слышалось настоящее беспокойство.
— Еще парочка пощечин, и я окончательно приду в себя, — соврала Дашка.
— Пожалуйста, — он с готовностью подставил другую щеку, — бей.
— Не хочу руки пачкать, — она отвернулась, всхлипнула в последний раз, успокаиваясь.
— Что случилось, Даш?
— Это случилось не сейчас. Я действительно начинаю тебя ненавидеть, это очень тяжело, Андрей. Я прошу, отпусти меня!
— Дай нам последний шанс, — прошептал он.
Она молчала.
— Пожалуйста, Дашка, попробуй! Давай сейчас вместе поедем за Степкой, потом сходим в какой-нибудь уютный ресторанчик… Помнишь, бар на Дмитровской, там обалденное мороженое, и езды всего минут тридцать.
Она молчала.
— Подождешь, пока я переоденусь?
Андрей метнулся на второй этаж, а Дашка снова подняла телефонную трубку. Но домашний номер Кирилла был все еще занят, а мобильный по-прежнему недоступен.
Она постаралась убедить себя, что это ничего не значит. Быть может, они со Степкой торчат в пробке и не могут найти общий язык, поэтому Кир и сказал, что все хреново. Да мало ли, что он имел в виду! В любом случае ей надо взять себя в руки, достать сумочку с деньгами и попытаться незаметно свалить из дома. Просто Джеймс Бонд какой-то!
Она тихо поднялась в комнату сына.
Андрей стоял там, спиной к двери и что-то разглядывал, время от времени тяжело вздыхая. Дашка замерла, вжавшись пальцами в дверную ручку.
— Заходи, — предложил Андрей, не оборачиваясь.
Она увидела, что он держит в руках фотографию сына. Степка обнимал Рика и заливисто хохотал в объектив. На этом снимке он был очень похож на Дашку — те же большие светло-карие глазенки, тот же курносый нос, та же тяжесть густых темных волос.
— У нас замечательный сын, правда? — улыбнулся Андрей. — Кстати, тебе не кажется, что уроки в школе уже давно закончились? Когда он обычно приходит?
Дашка побоялась солгать и ответила:
— Около двух.
Настенные часы показывали половину четвертого.
— Не понял, — растерянно произнес Андрей, — и ты не волнуешься даже? Ребенок где-то шляется уже полтора часа, а тебе и дела нет?
— Он не шляется, — стараясь говорить спокойно, парировала она, — наверняка сидит у приятелей, играет в «Цивилизацию»…
Андрей возмущенно хлопнул ладонью по столу.
— У него есть компьютер дома! Почему не играть здесь?
— Перестань, — поморщилась она, — в компании всегда веселее.
— Нет, я не понимаю твоего спокойствия! Ты же говоришь, что обычно он приходит в два. Могла бы позвонить его друзьям, убедиться, что со Степкой все в порядке. Эгоистка! Думаешь только о своем хахале!
Что он несет?! Еще несколько минут назад Андрей не хотел верить в существование этого самого хахаля, а теперь готов обвинить жену во всех смертных грехах. Но она тоже хороша! Даже не беспокоится о сыне, даже не вспомнила… Стоп, разве Андрей за все это время хоть раз вспомнил о нем? Вот-вот, самому не до этого было.
— Ладно, извини, я чего-то… Давай вместе позвоним.
— Куда? — дернулась Даша.
— Ну, Степкиным друзьям. Я знаю, он дружит с каким-то Колей, а еще с близнецами Юшиными. Он рассказывал, какой у них дома потрясающий зверинец — пара кошек, собаки, морская свинка, словом, полный набор… Чего ты стоишь?
— А что я должна делать?
— Где у тебя записная книжка?
Дашка в панике пожала плечами. Мол, потеряла, наверное. Мол, спросишь тоже, я и не звоню никому.
— А на память знаешь?
Она сощурилась, поскребла затылок, изображая мучительные размышления. Потом покачала головой.
— Не понял, — уже с нажимом повторил Андрей, — как же так? Степка давно должен быть дома.
— Почему? — искренне удивилась она. — Зачем ему быть дома, если тут никого нет? У тебя своя жизнь, у меня своя…
— Ты, значит, совсем не занимаешься мальчиком?