— Конечно, — Кирилл поморщился, — сколько можно об этом?
— Который час?
— Полпервого.
Даша вздохнула, взяла сигарету.
— Через час заканчиваются уроки. Ехать тебе минут двадцать, да?
— Почему мне? — удивился Кирилл. — А ты разве не домой?
— Я такси поймаю.
— Так ты без машины сегодня?
Она кивнула. Странно, что он вообще спросил об этом. Его не интересовало, как Дашка добирается. Главное — приезжает, и ладно.
Она посмотрела вдруг в упор на него — спокойным, оценивающим взглядом. Она всегда откладывала это на потом, а сейчас вдруг решилась. Оценить и тщательно взвесить все за и против. Молодой, здоровый, мускулистый. Подбородок, который принято считать волевым. Линия губ, которую принято считать соблазнительной. Большой лоб, который принято считать упрямым. Это, наверное, — за. В ту же кучу — его влюбленность, покладистость, старание в постели. Даша мысленно одернула себя. Насчет влюбленности был явный перебор, оба только играли в нее, старательно соблюдая все правила. Или все-таки это всерьез — глаза, в которых плескается нежность, умелые руки, трепетно встречающие ее тело, такие банальные, такие необыкновенные, такие нужные слова. Есть ли надежда, что все это — правда?
— Ты чего, Даш?
Она пожала плечами, не отводя взгляда от его лица.
— Что? У меня прыщ вскочил? — криво улыбнулся Кирилл.
С юмором у него проблемы, и это не единственный недостаток. Но у кого их нет? И почему Дашка решила вдруг, что примириться с ними будет невозможно? Она справится. Ради самой себя, ради Степки, ради нормального человеческого тепла, которым, несмотря на всякие игры и правила, окружал ее Кирилл.
— Кирюш, давай выпьем, — внезапно предложила Дашка.
Он хмыкнул и посмотрел на нее, как на ненормальную.
— Мне за руль вообще-то.
— А у меня порыв, — медленно произнесла Даша, — просто дико хочется выпить за успех нашего предприятия.
— За наше будущее, ты хочешь сказать?
— Называй как угодно, только плесни чего-нибудь, — хихикнула она.
Кирилл с тяжелым вздохом поднялся.
— Что ты будешь? Вино, коньяк?
— А водки нет?
— Даш, ты серьезно?
Главное, чтобы он не заметил ее мокрых ресниц. Быстрое движение ладони, и все в порядке. Хорошо, что она не накрашена.
Дашка усмехнулась нелепости происходящего. В час дня Кирилл ищет в баре водку, а его любовница старается незаметно смахнуть слезы. Да он и не увидел бы. А увидел бы, так не понял. А понял бы — не спросил. Сплошное отрицание. Может быть, это здорово — собираться замуж за человека, который никогда не спросит о причине твоих слез?! Может быть, это счастье — знать, что он не полезет тебе в душу и не станет нараспашку раскрывать свою? В конце концов, этот стриптиз ни к чему хорошему не приводит.
— Я с тобой сока выпью, — решил Кирилл, отыскав все-таки початую бутылку водки, — а то, что ты будешь одна, как алкоголик.
— Ну, выпей, — кивнула Дашка, чокнулась с ним и одним глотком осушила рюмку.
Не поморщилась, не содрогнулась и ничего не почувствовала. А чего, собственно, она ждала — мгновенного расслабления, неземной радости, счастливого избавления от реальности?
— Запей, — хмуро посоветовал Кирилл, когда за первой и второй Дашка торопливо опрокинула и третью стопку.
— Комолов говорит, что запивать вредно.
— При чем тут твой муж? — обиделся Кирилл.
— Бывший муж, — уточнила она и засмеялась, — вернее, будущий бывший. Как я скаламбурила?
— Меня удивляет, как ты вообще слова выговариваешь, — строго произнес Кирилл, — так пить нельзя.
— Так жить нельзя! — протянула Даша, закуривая.
Он наблюдал за ней с долей брезгливости во взгляде.
— Презираешь? — предположила Даша.
— Я люблю тебя, — возразил Кирилл, — мне просто непонятно, почему надо напиваться сейчас? Мы могли отпраздновать позже и не здесь, в этой конуре.
— У тебя вполне нормальная квартира, — отмахнулась Дашка, — только скажи Нине Ивановне, что паутину надо убирать, ну и пыль вытирать хотя бы изредка. Я, пожалуй, поем.
Кирилл остановил ее руку, намазывающую варенье на огурец, и Дашке пришлось ограничиться остывшим бутербродом.
— Хотя за те деньги, которые ты ей платишь, — рассудительно продолжала она, жуя, — я бы тоже не стала особенно выпендриваться.
— Откуда ты знаешь, сколько я плачу Нине Ивановне? — досадливо поморщился Кирилл.
— А я за тобой шпионю, — хмыкнула Даша.
— Не смешно.
— Даже грустно, — согласилась она, — мы с твоей домработницей просто разговорились однажды, вот и все. Жадный ты, Кирюша. Женщина одна трех ребятишек поднимает, а ты ей двести баксов даешь…