— Андрюха! — сразу узнал его Соловьев. — Как жизнь?
Комолов, в это время лавируя между машинами, теснее прижал мобильный к уху и протрубил в ответ что-то неразборчивое.
— Надо встретиться, Кит, — добавил он уже вполне отчетливо.
— Посидеть? Покурить? — весело отозвался старый приятель.
— По делу, — возразил Андрей, — ты сейчас где находишься?
— В офисе, — отозвался Никита слегка разочарованно, но через мгновение в его голосе зазвучали стальные, решительные нотки, — у тебя что-то серьезное?
— Серьезней не бывает.
Спустя полчаса Андрей сидел в кабинете бывшего оперативника Соловьева, а ныне — владельца сыскного агентства, весьма известного в городе и за его пределами.
Никита слушал друга внимательно и молча, тоскливо замечая, как он изменился и постарел. Землистый оттенок лица, запущенная щетина, резкие, неловкие движения, отрывистая речь — все это было как будто от другого человека. Андрея Соловьев помнил уверенным и сильным мужиком, а сейчас перед ним сидел изможденный старик.
— Мне нужны люди, Кит, — в завершении своего короткого рассказа сказал Андрей, глядя в пол.
— Давай я тебе кофе сделаю. — Никита поднялся и, не обращая внимания на досадливые, нетерпеливые гримасы приятеля, щелкнул чайником, подкатил к креслу сервировочный столик, на котором красовались большие фарфоровые чашки и пепельница в виде дракона.
— Ты сколько не спал? — спросил вдруг Соловьев.
Андрей неопределенно повел могучими плечами.
— Какая разница? Людей дашь?
— Андрюха, это не вопрос, — почему-то рассердился Соловьев, — что ты мне здесь нюни жуешь? Тебе надо, значит, будет. Сколько сахара положить?
— Иди ты к едрене фене со своим сахаром! — вскочил Андрей. — В меня кусок не лезет!
— Я тебе не рафинад предлагаю, а сахарный песочек, — усмехнулся Никита, — и хватит скакать, сядь и возьми себя в руки!
Несколько секунд они стояли друг против друга. Оба рослые, могучие мужики. У одного — сыскное агентство и двенадцать лет службы в милиции за плечами: бесконечные отчеты и рапорты, фотографии изнасилованных подростков, нечеловеческие вопли матерей, жидкий чай вприкуску с сигаретой, остервенелость накачанных мускулов и натруженных мозгов. Седина на висках позволяет ему ничему не удивляться. У другого — беда. Только беда, а позади бездонная дыра, куда провалилось все — их веселое знакомство, общие дежурства в отделении, новогодние гулянья, редкие встречи, крепкие рукопожатия. Уверенность там же, в той черной дыре.
— Сядь, Андрюха.
— Ладно. Извини, — отрывисто произнес тот. — Давай свой кофе.
— Ты бы рассказал мне все поподробней, — предложил Никита, протянув ему чашку и усаживаясь в кресло напротив.
Андрей сделал большой глоток.
— Мне нужны люди, — сказал он после долгой паузы.
— Это я понял. Ты хочешь прощупать каждого, кому в свое время насолил, это я тоже понял. И это займет много времени.
— У меня нет другого выхода. Кто знает, когда эти сволочи позвонят?
— Да послушай ты, Комолов! У тебя врагов, надо понимать, что у моей тещи морщин на заднице! И каждого к стене припереть — это же недели уйдут! Их надо вычислить, Андрей, а не метаться по всему городу. Подумай, кто так крепко тебя ненавидит и так много о тебе знает.
— А что обо мне знать? — вскипел Андрей. — Я не президент и не засекреченный агент ФСБ. Мой домашний телефон есть в справочнике, мой сын учится в обыкновенной школе, моя жена катается на роликах на виду у тысячи людей!
Никита хрюкнул в чашку.
— Что, Даша собирает такую большую аудиторию?
— Не надо, Кит, — поморщился Андрей.
Упоминание о жене прожгло виски новой болью. Будто голову сжимали огненными щипцами — то резче, то медленней, оттягивая момент расплаты.
Никита не стад спрашивать, как там Дашка. Было понятно — КАК! Что-то в голосе Андрея, когда он заговорил о жене, сильно не понравилось Никите. Что-то заставило Соловьева напрячься. Чертова интуиция, вот что. Шестое чувство, будь оно трижды не ладно! Спасало, конечно, много раз, но как же оно Никиту достало! Этот тоненький голосок изнутри, словно в желудке завелся ясновидящий мышонок-пискля. «Неладно с женой, ох неладно, — пищал он сейчас. — И дело не в Степке!»
Ага, Степку похитили, а дело не в этом! Бред! Заткнулся бы ты, наглый серый малец!
— Значит, так, — глубокомысленно изрек Никита, пытаясь заглушить свой внутренний диалог, — надо думать. Ты не гляди на меня волком, не гляди! Что толку, что ты носишься, как с пером в заднице? Успокойся и пораскинь мозгами.