— Так что же мы будем делать, Роман Павлович? — спокойным тоном осведомился Комолов.
Тот нетерпеливо скосил глаза на настенные часы.
— Вообще-то у меня совещание через десять минут. Поэтому не знаю, как вы, а я собираюсь заняться делом.
Он заметил, как напрягся собеседник, и успокаивающе поднял ладонь.
— Я понимаю, что ваше дело гораздо серьезней. Но сейчас мне нечем вам помочь, я должен подумать.
— Прежде всего вы должны себя обезопасить, Роман Павлович.
Андрей произнес это будничным тоном, но в его взгляде Зацепин усмотрел серьезную угрозу.
Сказка про белого бычка грозила затянуться надолго.
Андрей гнул свою линию, хотя был убежден, что никаких доказательств Зацепин ему предъявить не сможет. В самом деле, какие доказательства? Чем он смог бы аргументировать свою непричастность? Молодая жена, наличие маленького сына, куча дел в Москве — это еще не повод для оправдательного приговора.
Андрей и не ожидал услышать от старика ничего внятного, он только смотрел и слушал. Слушал и смотрел, пытаясь определить, способен ли человек на подлость. Психолог хренов, выругал Андрей сам себя. Сюда бы Никиту с его опытом, с его знанием человеческой натуры, с его проницательностью. Андрей же полагался только на интуицию, и она подсказывала ему, что с Зацепиным что-то нечисто. И в то же время Комолов отдавал себе отчет, что этот дед — кстати, вполне симпатичный с виду, солидный, внимательный, — просто по характеру своему лжив и двулик.
Так или иначе, переговоры зашли в тупик. Зацепин не мог себе позволить вызвать охрану и выдворить со своей территории наглого «детектива». Комолов не мог уйти, пока остается хоть капля сомнения.
Никита пришел в бешенство, не обнаружив Дашку в кафе, и прежде всего обматерил официанта.
— Я тебе денег оставлял за красивые глаза, что ли? — возмущался Соловьев, тряся парня за лацканы пиджака. — Ты должен был задержать ее, хрен моржовый, едрит твою налево! Ты хоть видел, в какую сторону она ушла?
Тот хрипел, но попыток вырваться не предпринимал.
— Она вышла по телефону поговорить, тут же шумно! — пробормотал он. — Я глядел, глядел… Она долго разговаривала.
Никита поставил парня на пол.
— Не слышал, о чем?
— Вы что, издеваетесь? — чуть не плакал тот. — Я же говорю, она на улицу вышла.
— Ну, может, имя какое-то назвала. Кирилл, например. Нет?
Официант чуть отодвинулся и пожал плечами.
Глухо, как в танке.
Где теперь ее искать? С кем она говорила? Почему не дождалась?
Сейчас, когда Никита уже не сомневался, что Кирилл каким-то образом замешан в похищении, нужно было действовать без промедления. А для этого необходимо поговорить с Дашкой. Нашла, блин, время характер показывать! Не сиделось ей спокойно!
Соловьев чувствовал, как внутри все сжималось от предчувствия близкой развязки. И оттого злился еще больше, потому что информации ему не хватало. Только уверенность в правильном выборе пути. Даша, Даша и еще раз Даша.
Он не напрасно потратил столько сил, беседуя с ней всю ночь на отвлеченные темы. Ха-ха, якобы отвлеченные. Браво, какой профессионализм, какая блестящая игра. А результат практически нулевой. Никита только получил подтверждение своим теориям. Во-первых, Степку действительно похитили из-за его матери. Дела Комолова тут ни при чем. Во-вторых, Дашка никому не наступала на хвост, не воровала, не убивала и вроде бы не видела ничего подозрительного, что послужило бы поводом для этого странного похищения и ненависти со стороны преступника. И, следовательно, в-третьих, эта ненависть основана только на личной неприязни, без каких-либо поводов вообще. Надо рыть дальше. Кирилл сбежал, конечно, неспроста. Он знает или, по крайней мере, догадывается, кто до такой степени терпеть не может Дашку. Именно этот человек поспособствовал их знакомству. И Никита обязан его найти.
Внезапная мысль заставила его потянуться за мобильным.
Соловьев набрал номер Андрея, залез в машину и стал ждать ответа.
— Что? — рявкнул друг вместо приветствия.
— Судя по всему, дела идут не слишком хорошо, — понял Кит.
— Слишком нехорошо, — поправил Андрей. — Я в офисе Романа Павловича, никаких доказательств у меня нет, у него тоже, и вот уже битый час мы пялимся друг на друга, как баран на новые ворота!
Соловьев присвистнул.
Зацепин в это время напряженно шевелил бровями, прислушиваясь к разговору.
Комолов с яростью вдавил в пепельницу очередной раскрошенный окурок.