Этим она совершенно меня ошеломила, потому что я уже успела свыкнуться с мыслью, что у неё было большое приданое. Я удивлённо взглянула на неё.
— Как это? Что все это значит?
— Все дело тут в автомобиле. Вы же знаете, что он был частник…
— Автомобиль?!
— Да нет, мой муж. У него были какие-то неприятности с финансовым управлением, не буду вам сейчас ничего объяснять, достаточно того, что ему понадобилось семьдесят тысяч. Нужно было все так устроить, чтоб эти деньги были как будто не его, а компаньона или что-то в этом роде. Ну, что он получил их от кого-то. Вот он и продал автомобиль именно за семьдесят тысяч и дал мне квитанцию, как будто получил их от меня как моё приданое. Короче говоря, требовать у него эти деньги я не имею никакого права…
— А он по-прежнему должен утверждать, что это ваши деньги, потому что не может признаться в обмане? — быстро спросила я, поняв наконец, о чем идёт речь.
Ядвига кивнула головой.
— Только не говорите мне, что это свинство, я сама знаю. Но сделаю это, хоть тресну! Мой ребёнок не будет жить в такой нужде, как мы живём теперь — кровати нет, стола нет, вы ведь знаете, он все у меня забрал… Вывернусь наизнанку, но вытяну из него все возможные деньги, все до последнего гроша, и все вложу в мою куколку!..
— Сейчас, сейчас, подождите, пани, я уже ничего не понимаю. Вы меня совсем запутали. А как же этот ваш поклонник? Вы мне очки не втирайте, мы обе с вами знаем, где здесь собака зарыта. Как только вы с ним поженитесь, он использует и эти крохи.
Ядвига посмотрела на меня с жалостью.
— Вы что, пани? Вы думаете, что я ему их отдам? Вы меня за дурочку держите. Ему нужно занять деньги, и я ему их одолжу под очень хороший процент. Нет, здесь никаких сомнений, у меня это не пропадёт.
Я внимательно посмотрела на Ядвигу. Её лицо было ожесточённым, взгляд твёрдым и решительным. Да, ради ребёнка она была способна на все. У меня не было ни малейшего намерения осуждать её за все эти махинации, наоборот, я желала ей всего наилучшего. Но её признания одновременно стали у меня в голове объединяться с другими сведениями, касающимися смерти Тадеуша, и я знала, что это не конец открытиям.
— И теперь вы должны мне помочь, — решительно заявила она. — Никто не должен об этом узнать.
— Ну так вы не признавайтесь.
Ядвига нетерпеливо махнула рукой.
— Да ладно! Не в этом дело: Вы мне скажите, откуда они узнали об этом автомобиле?
Я не собиралась говорить ей правду, поэтому немного помолчала.
— Кто ещё знал об этом кроме вас? Случайно, не покойный?
— Вы уже догадались? — хмуро и без удивления сказала Ядвига. — У него была копия документа о купле и продаже. Он знал обо всем, как будто был при этом, и шантажировал меня.
— А что стало с этой копией?
— Понятия не имею, и меня это больше всего беспокоит. Может, она у милиции?
Я была уверена, что у милиции её нет. А может быть, у Тадеуша её тоже не было?
— А вы её видели? — спросила я подозрительно. — Вы уверены, что она у него была?
— Я видела её собственными глазами. Он потребовал от меня за неё пять тысяч злотых.
— И вы ему дали?!
— Что вы?!
— Действительно, это была бы предельная глупость. Он мог продать вам эту опись за пять тысяч, а себе сделать другую.
Ядвига покачала головой.
— Это не так просто. Вспомните, сколько лет назад это было. У него была только одна копия, и на всю эту историю он напал совершенно случайно. Он знал того типа, который тогда купил этот чёртов автомобиль, и сумел все связать. Милиция, наверное, тоже узнает обо всем. Скажите мне, что я теперь должна делать?
— Повеситься, — гневно посоветовала я. — Согласиться с тем обстоятельством, что вы — первая подозреваемая. Я не удивилась бы, если бы оказалось, что это вы его задушили.
— Я бы сама не удивилась, — ответила Ядвига ещё более мрачно. — Но я этого не делала. У вас есть с ними какие-то контакты, сделайте что-нибудь для меня! Помогите мне!
Меня охватило бешенство.
— Что я, по-вашему, провидение?! Боже мой, что за банда кретинов! Вы делаете все возможное для того, чтобы попасть под подозрение, а я потом должна вас защищать! Чтоб вам всем пропасть! Следующая невиновная нашлась! Я знаю, что вам нужно делать: помолиться о милосердии Божьем и пожелать милиции успеха!
— Не будьте такой злющей мегерой, вся моя надежда только на вас, — решительно заявила Ядвига.
— Ну так проститесь со своей надеждой! Вы меня уже так допекли, что руки опускаются. Мне уже осточертело все это следствие и ваша невиновность, оставьте меня в покое!!!
И не слушая дальнейших уговоров Ядвиги, я удалилась в мастерскую. Больше всего меня нервировало то, что её информацию я должна буду держать в тайне, потому что нет на свете таких следственных властей, которые бы в подобной ситуации поверили в её невиновность. Впрочем, даже если она его убила, то поступила совершенно правильно, и я бы не хотела, чтобы её разоблачили!.. А если не она, кто тогда? Кто, в конце концов, прихлопнул этого Столярека?! Збышек? Веслав? Витек? Рышард? Каспер? Моника?.. Черт бы их всех побрал!!!
В отделе я застала светопреставление. Во время моего разговора с Ядвигой Януш получил известие, что через два часа должен передать Анке переплетённый архитектурный проект семи зданий для представления его на экспертизу. Архитектурный проект пока находился в лаборатории светокопии…
В тот момент, когда я вернулась, Януш уже успел принести из подкупленной в кредит лаборатории часть пахнущих аммиаком копий, и все присутствующие поспешно их обрезали. Мой приход вызвал дикий взрыв энтузиазма.
— Садись! — заорал Януш. — И печатай! Здесь все есть бумага, копировка, бланки — печатай! Бутылку тебе поставлю, краковяк буду с тобой танцевать, только напечатай это за два часа!!!
— Ты что, ошалел? — в бешенстве закричала я. — Пятнадцать страниц за два часа! Идиот!
И не вдаваясь в дальнейшее обсуждение состояния его ума, я уселась за машинку, потому что техническое описание должно было быть переплетено вместе со всем проектом, а в бюро быстрей меня печатала только Иоанна. Но в данном случае на неё можно было не рассчитывать.
Я дала выход своему гневу, изо всех сил колотя по клавишам несчастной машинки, а все остальные занимались переплётом. Веслав складывал чертежи, Витольд скреплял их, с шумом колотя по слегка подпорченному сшивателю, Януш клеил обложки, Лешек делал корешки и наклейки на переднюю часть обложки, а Анка, с растрёпанными волосами, выхватывала у него из рук очередной экземпляр. Истинное пекло!
Все это время я печатала, но, когда переплетали первое здание, была только на середине описания. Каждый следующий проект содержал на несколько страниц больше, что было совершенно лишено смысла, но мы надеялись, что эксперт в спешке не будет особенно внимательно приглядываться к этим проектам.
После трех часов каторжной работы мы отдали Анке последнее здание и вздохнули с облегчением.
— Уф-ф! — вздохнул Януш, вытирая со лба пот и размазывая при этом по лицу затвердевшие капли клея. — Вот это была гонка! Чтоб их всех!
Веслав принял категорическое решение в этот день больше ничего не делать. Согласно этому решению он даже не дрогнул, когда вошёл Витек и потребовал от него какую-то матрицу, относящуюся к градостроительству в Плоцке. Отдав это распоряжение, Витек вышел, а Веслав продолжал сидеть.
— Я прекрасно знаю, где эта матрица находится, — сказал он страшно довольный. — Он сам её туда спрятал, а теперь забыл. Но я не собираюсь сразу к нему идти, пусть думает, что я её так долго и усиленно ищу.
Совершенно одурманенная всеми очередными сенсациями, а также безумным печатанием на машинке, я тоже утратила всякую охоту продолжать работу. Я посмотрела на Веслава, и мне вспомнилась его тайна. Боже мой, что он снова мог придумать, и узнаю ли я когда-нибудь об этом? В сущности, Веслав был довольно скрытным человеком…
Витольд, который не любил напрасного времяпрепровождения, разгневанный на это сумасшедшее переплетение проекта, с отбитой рукой и мусором на столе решил отправиться домой. Он собрал свои вещи и исчез. Я легкомысленно уставилась в угол за его опустевшим столом.