— Но вы же знали, что эта дверь была заперта? — холодно сказал прокурор. — Вы догадывались, что от неё должен быть ключ?
Я проклинала Себя за эту историю с крупой. Разумеется, это бросает на Ядвигу негативный свет! Черт возьми, неужели все, что я сделаю, должно иметь самые худшие результаты?!
Они допрашивали её и так и сяк, но Ядвига держалась твёрдо. Было видно, что она взволнована до бесчувствия, она бросала на меня отчаянные взгляды, ломала себе пальцы, но держалась своей первой версии, как гранит. Она невиновна, и конец!
— Ну что ж, — наконец сказал утомлённый капитан. — Вам придётся пойти с нами…
Ядвига сорвалась со стула.
— Ребёнок!!! — ужасно закричала она, теряя мужество. — Ради Бога, позвольте мне сделать что-нибудь с ребёнком!!! Пани Ирена, спасите меня!!!
Посреди ужасной суматохи, которая воцарилась в следующие минуты, среди рыданий Ядвиги и Данки, вызванной на помощь, потому что она знала семью Ядвиги и могла организовать опеку над ребёнком, среди возгласов удивления, недоверия и испуга, издаваемых всем персоналом, я сидела как привязанная к креслу и усиленно размышляла. Что делать?! Независимо от того, виновна она или нет, я должна помочь этой идиотке! Она была доведена до предела отчаяния, всю жизнь имела одни огорчения и неприятности, затем эта крайняя бедность и обожаемый ребёнок!.. Любой ценой!.. Жаль Ядвигу, жаль порядочного человека, жаль её дочку… Что делать? Бросить подозрение на кого-то другого — единственный выход! Двое активно подозреваемых, значит — ни одного! На кого?! И как?!
Ядвигу забрали, а светопреставление все продолжалось в нашей мастерской. Все, кто поочерёдно возвращались из управления, попадали в настоящее пекло. Всюду возникали дикие ссоры и скандалы, потому что половина мастерской поддерживала Ядвигу, а половина была против. Витек безуспешно пытался успокоить всех и заставить вернуться к прерванной работе. Данка и Иоанна издевались над Весей. И в это время неожиданно пришёл Марек, который в последнее время постоянно попадал на такие потрясающие события.
Замечание, которое в прошлый раз сделала Алиция, что Марек, во-первых, умен, а во-вторых, непричастен к этому делу, видимо, укоренилось во мне очень глубоко, потому что я немедленно его вспомнила. Я затащила их обоих в самый дальний угол за столом Алиции и категорически потребовала сосредоточиться и обдумать способы спасения преступницы. Они оба очень любили Ядвигу, были о ней самого лучшего мнения, поэтому, не сопротивляясь, приступили к делу.
Марек внимательно выслушал наш отчёт о событиях. Он был очень взволнован, гораздо больше, чем я думала. Ему явно что-то не нравилось.
— Это значит, — медленно сказал он, — что в представлении следственных властей сложилась следующая картина: Ядвига разговаривает с Тадеушем, Тадеуш отвергает её мольбы. Ядвига берет дырокол… опустим подробности… бьёт его по черепу, душит пояском… предположим, что все это у неё с собой… Выходит в туалет, смывает следы волнения с лица, топит платок в унитазе…
— Не знаю, сразу ли она это сделала, потому что туалет забило только на следующий день, — прервала его Алиция.
В эту же минуту я вскочила на ноги.
— Подождите! — закричала я. — Подождите!.. Подождите!..
— Чего? — спросил Марек.
Они оба с удивлением смотрели на меня. Я что-то бормотала себе под нос, а в голове у меня вспыхнула картина того странного события, свидетелем которого я оказалась в туалете перед тем, как пойти на личный обыск. Не объясняя им ничего, я повернулась и кинулась в конференц-зал, где до сих пор находились капитан и прокурор.
Я влетела туда без стука, прерывая какие-то таинственные действия с их стороны.
— Знаю! — закричала я. — Все знаю! Нет, не все, часть!.. Много…
— Как вы могли, — в ответ закричал прокурор. — Вы обманули меня!
— Чушь! Неправда! Я знаю, что это не Ядвига! Она невиновна!..
— У меня ваши невиновные уже вот где сидят!
— Тихо!!! — заорал капитан и стукнул кулаком по столу. — Прошу прощения, пан прокурор, — добавил он нормальным голосом.
— Нет, это я прошу прощения, — ответил прокурор также нормальным голосом и снова повернулся ко мне. — Я так понимаю, что вы хотите нам что-то сообщить? Наверное, что-то незначительное, потому что вы, как только дело доходит до чего-то важного, отказываетесь давать показания?..
Нечто похожее на жалость шевельнулось у меня в сердце, но теперь я была занята важным делом. На всякие личные чувства времени пока не было. Ледяным голосом я доложила им о странном действии канализационного оборудования.
Они слушали меня молча и внимательно, потом посмотрели друг на друга.
— А вы не видели, кто это был?
— Нет. Когда я вышла, уже никого не было. Но кто-то должен был прийти последним в конференц-зал, сразу передо мной. Когда я туда шла, во всем бюро уже никого не было.
Капитан поморщился.
— Теперь разве определишь, кто пришёл последним! Поздновато…
— Но, может быть, вам удастся! Ради Бога, по крайней мере попробуйте! Ведь вы должны развеять все возможные сомнения, если хотите обвинить Ядвигу! Я все это скажу перед судом, буду свидетелем защиты!
— Минуточку, — сказал прокурор. — Как вы, собственно, себе представляете, что там было сделано?
— Все очень просто. Стена в туалете довольно низкая, два с половиной метра, кирпичная, и к ней прикреплены оба резервуара. Он влез на унитаз, бросил платок вертикально вниз, может быту с каким-то грузом, дёрнул за спуск. И вода полилась…
Я действительно говорила несколько хаотично, так как была невероятно взволнована. Я перестала чувствовать какую-либо симпатию к убийце, потому что он позволил арестовать невиновную Ядвигу.
Представители власти заинтересовались моими предположениями и пошли проверять. Я пошла за ними, не задумываясь над тем, что об этом подумают сослуживцы. Прокурор лично влез на унитаз и произвёл предполагаемые мной действия, пожертвовав для этого одной из тряпок, отобранных у нас. Я выбежала из мужского туалета и кинулась в дамский проверить результат, капитан кинулся за мной. Все прекрасно совпало. Прокурор дёрнул за спуск, а мы в полный голос рассказывали ему из-за стены, что видим. В результате дамский туалет забило ещё раз.
— Так, — сказал прокурор, вернувшись в конференц-зал. — Но мне удалось это сделать с огромным трудом, а судя по тому, что вы рассказываете, он сделал это свободно. У меня рост метр семьдесят девять… Это должен быть очень высокий человек…
— А разве вы видели у нас в мастерской хоть одного малорослого? — любезно спросила я.
Они снова посмотрели друг на друга.
Только теперь до меня дошла мысль, что они ведь должны что-то знать. Знать гораздо больше… После того как увезли Ядвигу, они же по-прежнему остались в мастерской и, несомненно, преследовали этим какую-то цель. Они же не информируют меня обо всем… Не было разговоров о ключе, об экспертизе, о пропавшем документе Ядвиги… В этом что-то есть.
Страшно заинтересованная, я вглядывалась в их каменные лица, но ничего узнать мне не удалось. Я вернулась к Алиции и Мареку, терпеливо ожидающим объяснения моих странных действий. В мастерской по-прежнему стоял шум, оказалось, что все очень много знают. Собственно, ничего необычного в этом не было, в конце концов, умные люди, которым задаются вопросы об определённых вещах, могут сделать для себя какие-то выводы. Главным образом разбиралась проблема ключа, который, похоже, не имел никакого отношения к Ядвиге.
Не вмешиваясь в эти совместные расследования, я приступила к продолжению беседы в нашем углу. Мы втроём пришли к выводу, что пока все довольно туманно. Однако, возможно, Ядвига говорит правду и Тадеуша убил кто-то вошедший в конференц-зал после её ухода.
— Я не хотел бы возбуждать шум и бросать ненужные подозрения, — поколебавшись, сказал Марек, — но не уверен в том, что не должен поделиться ими с нашими любимыми властями…
— Что ты имеешь в виду? — спросила Алиция, быстро взглянув на него.