Меня как-то такое заявление не особенно огорчило, я раздумывала над новым поворотом дела.
— Выходит, для вас лично никакой пользы от смерти Тадеуша не было? Поздновато его придушили?
— Вот именно.
— Да, аргумент не ахти… Во-первых, даже с петлей на шее вы ни в чем не признаетесь, во-вторых, ведь именно это вы и пытаетесь любой ценой скрыть ото всех… И почему сразу мне не сказали? Я бы сама пошла с Анкой к врачу, и поди разберись, кто кого водил… А моя репутация меня не волнует. Ох, сколько же с вами хлопот, пан Збышек!
— Сам не рад. Не везет мне. Раз в жизни свернул с пути, и столько неприятностей…
— Что значит «свернул с пути»? Раз в жизни послушался веления сердца, и нечего жалеть. А теперь скажите, как обстояло дело с дверью?
Збышек тем временем обрел свое обычное хладнокровие, вернулся на место и, усаживаясь, с удивлением взглянул на меня:
— О какой двери вы говорите?
— А вот об этой, — ткнула я пальцем в дверь, соединяющую кабинет начальства с конференц-залом. — Вас еще милиция о ней не спрашивала? Почему, услышав шум в зале, вы не ринулись прямо туда через эту дверь, а бросились в обход, по коридору?
— Понятия не имею, — ответил Збышек, и было видно, как он старается вспомнить. — А, вспомнил! Просто эта дверь оказалась запертой.
— Почему вы так думаете?!
— Я не думаю, просто знаю. Услышав шум, я вскочил из-за стола и бросился, естественно, к этой двери, схватился за ручку — дверь оказалась запертой. Тогда я не обратил на это внимания, не раздумывал, не удивился, почему она вдруг заперта, вообще забыл об этом, вот только сейчас, как вы спросили, вспомнил. А тогда я просто бросился вслед за Зеноном вон из комнаты, в коридор, через другую дверь.
— Зенон выскочил первым? А он не пытался тоже прямо пройти в зал?
— Знаете, вроде бы нет… — Збышек замолчал, припоминая, как было дело, и уже уверенней докончил: — Да, выскочив из-за стола, Зенон прямиком кинулся в коридор, поэтому он первым и выбежал из кабинета, я же задержался на секунду именно из-за того, что сначала попытался пройти в ту дверь.
— Очень, очень интересно, — отчеканила я, и мы со Збышеком молча поглядели друг на друга. Потом он сказал, качая головой:
— Может, он по инерции выскочил в ту дверь, она к нему ближе. А мой стол ближе к двери в конференц-зал.
И добавил уже другим тоном:
— Пани Иоанна, как друг от души советую вам — бросьте вы копаться в этом деле. Уж очень оно неприятное, предоставьте все милиции. Делать вам больше нечего?
— Очень даже есть чего — сводную таблицу сантехнического оборудования, данные для которой должен был подготовить Тадеуш. Если вы, как главный инженер, в состоянии получить их от покойного…
Збигнев вздохнул:
— Уже договорились с новым инженером-сантехником, он займется этой работой. Вы даже не представляете, какой вред нашей мастерской нанесла скоропостижная смерть Столярека. А Зенон до сих пор не отдает себе в этом отчета. Неисправимый оптимист…
— Тобой интересовался прокурор, — ехидно проинформировал меня Януш, когда я вернулась к себе в отдел. — Видно, приглянулась ты ему. Велел сообщить, когда появишься.
— Так беги сообщай, — небрежно ответила я. — Ну как опыты с пластиком? — А сама подумала: «Прокурора взял на себя дьявол. Хорошо, когда подключаются сверхъестественные силы и можно самой ничего не предпринимать».
— С пластиком худо. Лешек изгибал его в разогретом виде. Полюбуйся, что получилось.
Лешек меланхолично продемонстрировал мне ни на что не похожий, причудливо выгнутый кусок пластика.
— Прелестно, — похвалила я. — Очень подходит по стилю к твоей картине.
— Пани Иоанна, — вмешался в разговор Витольд, — по-дружески советую заняться прокурором со всей серьезностью, а то Моника уведет его у вас из-под носа. Она уже сделала на него стойку и глазки строит.
— Пусть строит, она мне не опасна, прокурор ее невзлюбил, так как она лгала на допросах.
— Да, заходил Зенон, — вдруг вспомнил Януш, — и велел тебе навести порядок у себя. Мы все должны привести в порядок бумаги после обыска.
Зенон был прав, достаточно посмотреть на наши столы. Такого разгрома я не припомню, поскольку наш обычный беспорядок теперь был значительно дополнен стараниями милиции. Тяжело вздохнув, я залезла под стол и принялась сворачивать в трубку кальки, стараясь складывать нужные по порядку, а ненужные выбрасывать. Желая сбагрить как можно больше ненужных мне бумаг, я вернула Янушу взятые у него год назад матрицы, попыталась сделать то же с урбанистическими проектами Янека, а когда последний отказался взять их обратно, просто выбросила в корзину. А это что еще такое? Незнакомый рулон валялся под кучей других.