— Снова нарываешься? — предупредил его взглядом.
— Шутка, — миролюбиво отозвался он. — Ясно, зачем девушка пробралась в спальню молодого привлекательного мужчины. И не секрет, почему сбежала, красная, как спелое яблочко. Только жалко бедняжку! Могли бы и приголубить красотку. Видно, что с такой внешностью мало ей внимания от мужиков достаётся.
— А что с её внешностью не так? — не понял я.
— Чернявая, — пожал слуга плечами. — И будто дикая какая-то. А ещё такая худая, будто голодом морили. На скамье и то полежать будет удобнее!
— А мне советовал приголубить, — хмыкнул я и наклонился, подхватывая монетку. Задумчиво покрутил в пальцах. — Может, я последовал бы твоему совету, но она не такая девушка.
— А какая? — жуя мой «завтрак», который принесла девушка, уточнил Сарча.
— Дикая, — с улыбкой ответил я. — Как ты верно подметил. Иначе и не скажешь. А теперь возьми деньги, купи для меня приличный костюм, зимний плащ, сапоги и найми карету. О себе не забудь, ты должен выглядеть, как приличный слуга столичного бездельника. Надеюсь, намёк ясен.
— Пустить пыль в глаза, — оскалился мой слуга, который выглядел рохлей, но был весьма смекалистым и проворным, когда требовалось.
— Верно, — кивнул я и подкинул монетку на ладони. — Пора нам наведаться к господину Кустеру. Мне до смерти интересно познакомиться с девушкой, от которой так отчаянно желает избавиться отчим и о которой распускают неприятные слухи, отпугивая претендентов на её руку... Но перед этим заглянем в местное отделение королевского ведомства, хочу засвидетельствовать своё почтение главе.
К вечеру, когда по негласным правилам провинции было вежливо посещать дома благородных господ с визитами, мы подкатили к скромному двухэтажному дому господина Кустера. На губах моих блуждала довольная улыбка, ведь визит вежливости, который до этого был нанесён главе ведомства города Леверетт, получился весьма познавательным. Господин Ризеган, невысокий лысоватый человек с бегающими глазками, постоянно кланялся и предлагал свой дом в качестве ночлега.
— Местная гостиница не соответствует уровню дракона Его Величества, — подобострастно проговорил он. — А вот мой дом весьма удобен и просторен. Не говоря о том, что обставлен с изысканным вкусом… Не побоюсь заявить, что это самый уютный дом в Леверетте!
Он гордо сверкнул глазами и прикрикнул на одного из служащих:
— Что стоишь столбом?! Неси Его Светлости подставку под ноги. А ты опусти свои бесстыжие глаза, — рыкнул на бледную испуганную девушку. — Вместо того, чтобы пялиться на Его Светлость, беги к мадам Ногли и принеси мой заказ!
Пинками выпроводив обоих из кабинета, он снова начал кланяться:
— Мадам печёт лучшие торты в Леверетте! Для начинки использует варенье, которым славится наш городок. Вы, наверное, слышали? Я накануне делал заказ, ведь на балу в честь Новогодья у моей дочери помолка с сыном губернатора…
Я демонстративно зевал, кивал невпопад и делал вид, что совершенно не слушаю собеседника. Показывал позой и выражением лица, что считаю этот визит обременительной и скучной данью уставу нашего ведомства, и мечтаю никогда больше не переступать порога провинциального отделения.
— Слышал, что вы приехали на смотрины, — продолжал лебезить глава местного ведомства. — Я был бы безмерно счастлив познакомиться с будущей госпожой Хартш! Всенепременно ожидаем вас и вашу невесту на новогоднем балу.
Было ясно, как день, что депеши не врали и у господина Ризегана рыльце в пушку. Мало того, что он подворовывает, так ещё и злоупотребляет своим положением, используя стражей порядка в качестве своих рабов.
Об этом я размышлял, поднимаясь по лестнице к парадной двери дома Кустера. Слуга постучал в дверь, и нам открыл хозяин. Пир виде меня он расплылся в улыбке:
— Как я рад видеть вас так скоро, Ваша Светлость! — И махнул девочке лет пяти: — Кнопочка, позови сестру! Пусть немедленно спускается! А вы проходите, располагайтесь в гостиной. Может, налить вам бренди?
Я с интересом окинул взглядом комнату, где старая потёртая мебель была по-домашнему уютно украшена накидками и подушками с узорами, вышитыми вручную. Обратил внимание и на еловые веточки, заботливо увитые яркими лентами, украшающими камин. Провёл кончиками пальцев по столешнице и не заметил нигде ни пылинки.
Семья, в которой никак не могли выдать замуж старшую дочь, жила небогато, но в доме чувствовалась рука заботливой хозяйки. Судя по тому, что господин Кустер вдовец, настоящий живой уют создавала моя невозможная невеста. Совесть снова заворочалась, причиняя дискомфорт, и злость на бестелесного учителя опять обожгла душу.