Служитель снова широко зевнул, проглотив в очередной раз шмеля, вынул из тумбочки еще половинку граната, откусил, сморщился и сделал глотательное движение, а затем стрельнул изо рта гранатовыми косточками через решетку вольера в сочную густую траву. Вместе с косточками у него изо рта вылетел шмель и с сердитым жужжанием закружился вокруг недоеденного граната. Служитель откинулся на стуле и уснул, чтобы однажды оборотень тигро-шмелевой породы слопал его за секунду до пробуждения.
– Я, кажется, понял. Это такой художник был, Сальвадор Альенде – сказал Валера, растирая шею кулаком и часто помаргивая левым глазом. Это означало, что Валера решил постебаться – он таких слонов у себя на даче разводил.
– Валера, ты перепутал. Художника звали Аугусто Пиночет, а Сальвадор Альенде – это один из популярных псевдонимов известного чилийского патриота Луиса Корвалана. Он же Сальвадор Дали, он же Сальваторе Адамо, он же Че Гевара, он же Ясир Арафат. Выдающаяся, многосторонняя личность! Похищен советской разведкой, то ли из Чили, то ли из Палестины, от сотрудничества отказался и был зверски замучен в застенках КГБ.
– Да кто же его замучил-то?
– Такие вот, Валерочка, как ты, жлобы в камуфляжках и мучили. Забили лидера ООП и отца сюрреализма насмерть прямо в камере.
– Ага! Подзорными трубами по башке забили, как Троцкого. И врешь ты все, в КГБ камуфляжки не носили.
– Ну не носили… А кстати, Троцкого убили вовсе не подзорной трубой, а этим, блядь, как его… Теодолитом! Я и вправду запамятовал, как назывался геодезический инструмент, которым пришибли Троцкого.
– Троцкого убили, Сальвадора Дали насмерть замучили, так что он в камере повесился в тридцать седьмом году, задолго до того, как написал последнюю картину. Ну не козлы!
– Кто козлы? – последний голос принадлежал явно не Валере. Впрочем, я и сам уже не знал, кто козлы.
– Это смотря, кто спрашивает – отозвался Валера.
– Если Вы намекаете на меня, то намекать бесполезно, потому что я не могу быть козлом по определению.
Я подошел к решетке, из-за которой доносился голос и увидел там обычный вольер, а в нем – довольно симпатичного ослика. Ослик грустно покачивал головой. Я внимательно огляделся: никого из людей ни в вольере, ни рядом с ним не наблюдалось. Я еще раз повертел головой туда и сюда, отыскивая взглядом говорящего, но никого не нашел.
– Да где же этот козел? – удивленно и раздосадовано воскликнул я, так никого и не обнаружив.
– Тут нет никакого козла. Тут только я, и больше никого нет – ослик внимательно и печально взглянул мне в глаза, произнося эти слова.
– А, так это Вы и есть Говорящий Осел?
– Да, это я и есть – печально подтвердило серое длинноухое животное.
– Поразительно! – Валера даже поперхнулся от удивления и восторга.
– Не понимаю, чему Вы так удивляетесь. Вот Ваш друг с Вами разговаривает, Вы же не удивляетесь?
– Так то ж человек, а Вы, извините, осел! – я почему-то снова обратился к ослу на Вы.
– А чем, собственно, осел хуже? – спросило животное, внимательно глядя мне в глаза.
Я призадумался. Действительно, чем осел хуже человека? Пожалуй, еще и получше некоторых людей будет. Я вспомнил бандита из «Рейнджера», которого я приласкал подзорной трубой, а вслух сказал:
– Дело не в том, что осел хуже. Просто ослы не говорят!
– Но я же говорю! Причем мой родной язык – английский. Я также неплохо знаю латынь. Теперь я говорю уже и по-русски. А Сюр недавно обещал научить меня испанскому.
– Вы очень хорошо говорите по-русски, – похвалил я ослика – почти без акцента.
– А кто такой Сюр? – спросил Валера.
– Так зовут моего друга. Он здесь рядом, в соседнем вольере, работает слоном.
– Это который живет в Сальвадоре?
– Ну да, это он. Сюр такой большой и такой несчастный… Он все стоит у этого дурацкого столбика, покрашенного в полосатый цвет и ждет, когда надо будет возить экскурсантов по Сальвадору, а экскурсантов все нет…
– Полосатого цвета не бывает – резонно заметил Валера.
– Ошибаетесь, бывает – ответил ослик – По-вашему, зебра какого цвета? Или шлагбаум?
– Черного, в белую полоску – ответил я.
– Белого, в черную полоску – ответил Валера.
– Оба неправы – мягко, но настойчиво сказал осел. Цвет столбика не черный и не белый, а полосатый.
– Цвет не может быть полосатый – не сдавался я – это сам столбик может быть полосатый.
– Сам столбик может быть деревянный или, например, железный, а полосатым может быть только цвет столбика – упорствовал ослик.