И представляется малому, что купили корову, большую, пеструю, как у Петра Корягина, и радостно бьётся сердце у редьки, на душе весело… а сна все нет. Заснул он только леред рассветом.
Не проспали часа парень, как стал будить его Василий.
— Федька! а, Федька! Вставай, — будет дрыхнуть-то.
Промычал что-то Федька, повернулся на другой бок и опять заснул.
Осерчал Василий.
— Вставай! — говорит. — Выгонять Поднялся Федька как шальной: остановился средь сарая и стал глаза протирать.
— Вишь разоспался как! Инда ошалел!
Пойдем!
Побрел Федька за Василием, почесывается, пошатывается и спотыкается на каждом шагу.
Выгнали скотину, размялся Федька маленько, и дрема прошла. Забрело стадо на барскую сечу, разбрелась скотина по кустам и припала к траве.
Прошло несколько времени, стал Василий собираться завтракать итти.
— Ну, ты смотри тут, — говорит, — а я пойду.
— Ладно, иди.
Ушел Василий. Обошел Федька стадо кругом, видит— скотина смирно ходит, и сел он па кочку под кустом. Только сел он, застелило ему глаза, заходили красные круги, стали веки слипаться, и голова на сторону погнулась, надвинул Федька картуз на лоб да и заснул. Спит Федька, и видится ему, что купили они с матерью корову на базаре и ведут ее домой. Идет Федька впереди, ведет корову на веревке, а мать ее сзади подгоняет. Подошли они уж и на свое поле, и деревня их видна… Только чувствует он, что корова тянет веревку. Оглядывается Федька,
а матери уж нет, а тереховские мужики окружили корову, и один уж и за веревку схватился.
— Что вы, — взмолился Федька. — За что корову отнимаете?
А староста говорит будто:
— Мы не себе, а нам барин велел.
— Какой барин? — спрашивает Федька.
— Какой, какой! — передразнивают мужии. — А тебе что за дело? Отдавай корову.
Кто-то из них толкнул Федьку. Проснулся парень— стоит перед ним Василий- и кричит:
— Где у тебя скотина-то? Соня этакий!
Проспал, лентяй!
Вскочил Федька, как ошпаренный.
— Не выдрыхся за ночь-то! Дорвался здесь спать, вот и возьми.
Оглянулся Федька, кругом — ни коров молодых нет, ни жеребят. Испугался парень, остолбенел даже.
— Что уперся-то? Поди ищи! — кричит Василий.
Вскинул Федька кнут на плечо и пошел по сечи. Обошел он всю сечу, завернул в рожь, посмотрел в яровом — нет нигде скотины. Вернулся он унылый к Василию.
— Ну, что?
— Нигде нет.
— Где искал-то?
— И по сече и в яровом— нигде нет.
— Что наделал-то? Теперь в такую кашу въедешь и не разделаешься. Смотри тут, я сам пойду.
И пошел Василий искать скотину.
Долго ходил Василий и вернулся уже после полудня. Вернулся сердитый пуще прежнего.
— Что, нарвался? Скотина на барском дворе — из хлеба взяли.
Федька ничего не сказал.
— Теперь отдувайся.
— Как же быть-то? — спросил Федька.
Ушел опять Василий. Опустился Федька на землю: чуял он, что беда стряслась над ним,
а боялся задуматься над этой бедой: и у него все сердце выболело, не хотелось ему еще больше тревожить его.
Скоро Василий вернулся.
— На тебя штраф наложили.
— Много ль?
— По рублю за штуку.
Федьку эти слова так ошарашили, что он не мог сразу пошевельнуть языком. «Вот-те и корова, вот-те и крестьянство!»— пронеслось у него в голове и точно камнем сдавило ему грудь. Как сноп упал он на землю затрясся всем
от приступивших рыданий.
