Как унизительно быть в самом низу карьерной лестницы…Вспомнилось, как он пробовал ходить на собеседования в офис, к этим белым воротничкам. И как не знал половину слов, указанных в вакансии. Такой неуч, как он, чувствовал себя там максимально ужасно. Пришлось остаться на заводе и вкалывать руками.
Может если бы отец был жив, он бы поступил в универ… Черт! Опять эти мысли об отец. Гнать-гнать!
— Что такое? — издевательски спросил Сатоши, — Еще поплачь мне тут. Давай, принцесса, быстро на тренировку!
Получив ускорение и мотивацию в виде пинка под зад, Марк побежал на тренировочное поле.
Может кузнец прав? И он только вынужден притворяться взрослым и крутым. А на деле он только всеми брошенный восемнадцатилетний мальчишка. И это ему нужна помощь, а не Лизе.
Глава 22
Интересно, а в этом мире Фастум-гель не продается? Опять Марк молодость вспомнил.
Добрые “коллеги” по самурайству отбили ему все бока. Конечно, он сам в долгу не остался. С каждым разом его навыки потихоньку росли. Так что на других вояках грозных тоже появились сувениры в виде синяков.
Был уже поздний час, когда Марк покинул дом Марико и поплелся обратно в минка воинов. Про себя он называл его казармой.
По дороге, он остановился возле минка гейш. Какое совпадение, что эти два дома располагались так близко друг от друга. Ну грех не воспользоваться таким соседством!
Несмотря на все свои недавние приключения, Марк не забыл про новую подругу. Правда теперь снова вставал денежный вопрос. Он надеялся, что ему хватит и на меч, и на красотку. Но теперь статья расходов урезалась до одного меча. Но, черт, как же хочется женщину! Тем более такую.
И плевать на усталость после тренировки. Даже она не способна перебить желание, когда ты уже сто лет не ласкал девушку. Особенно когда тебе всего восемнадцать лет.
Вспомнив о том, что “мы перестали влезать в окна к любимым женщинам”, Марк включил режим дон-жуана и перелез через невысокий забор. Оказавшись в симпатичном садике, он крадучись пробрался к дому. Словно какой-то вор.
В доме слышались голоса, горел свет. Одни девушки готовились ко сну, другие — к приему клиентов.
Марк тихо отодвинул раздвижную дверь и заглянул. Вроде никого, все на другой половине дома. Тогда он прошмыгнул внутрь, разулся и пошел на поиски своей ненаглядной.
Сколько же здесь комнат — целый лабиринт! Или скорее публичный дом, судя по звукам… И как найти девушку? Стучаться во все комнаты? Так его скоро выгонят. Черт, даже имени ее не знает.
Вдруг Марк столкнулся с другой гейшей-ученицей. Она хотела было закричать, но Марк умоляюще сложил руки и одними губами попросил ее молчать.
— Я тебя знаю, — прошептала она, — Ты тот самый раб, который стал воином.
— Да-да, — закивал Марк.
— Ты ищешь Юри? Она ждала тебя вчера весь день.
Юри. Красивое имя. Подходит для такой, как она.
— Я не мог прийти раньше. Отведешь меня к ней?
Осмелевшая девушка смерила его оценивающим взглядом.
— Матушка будет недовольна. Тебе хватит денег, чтобы расплатиться?
Опять эти формальности!
— Это уже наше с Юри дело. Принуждать я ее ни к чему не буду. Давай я лучше с ней самой поговорю.
— Ну ладно. Только учти, что мне может за это здорово влететь.
— С меня будут бусы или что-нибудь еще в этом роде.
— Тогда ладно!
Как легко договориться с женщиной.
Девушка провела его вперед и указала нужную комнату. Юри еще не спала, свет горел. Марк разглядел ее точеный силуэт за тонкой стенкой. Красотка расчесывала волосы, сидя рядом с лампой.
— Иди, только тссс!
Марк с тихим шорохом открыл очередную раздвижную дверь и бесстыдно проскочил в комнату.
Юри в изумлении выронила расческу и вскочила на ноги.
— Что происходит?
Задвинув дверь, Марк обернулся. В теплом, уютном свете лампы стояла его красавица. Нежная, хрупкая. Длинные, черные волосы спускаются до самого пояса. На ней только легкое, шелковое кимоно. Она вскочила так поспешно, что одно плечо обнажилось.
Стоило большого усилия не броситься на нее прямо с порога. Но Марк помнил, что сначала “поговорить”.
— Это ты! — изумилась будущая гейша, — Ты вернулся!
— Конечно! Я ведь обещал.
— Я слышала, что ты справился с турниром.
— А ты сомневалась?
Девушка неловко заправила одну прядь за ушко. На ее личике выступил милый румянец.