— Вот тут, шуршало, а потом побежало за мной под полом, когда я бежал по комнате к выходу.
— Не бойся, это был кот, скорее всего, ну или какой-нибудь зверек. Он в такую маленькую щель не пролезет. Бери альбом с собой и пойдем в огород, если боишься тут сидеть.
Я взял с собой чистый лист и фломастеры. Усевшись около сарая в тени, я стал рисовать наш огород. Деда с табаком и бабушку с морковью, а еще соседей, которые тоже что-то делали на своем участке.
— Ну, чего кричал-то? — спросил дед, который оторвался от своих табачных листов и, сидя на земле, делал себе самокрутку.
— Да кто-то был в подполе.
— Кот что ль какой?
— Я не видел.
— Ясно.
— Можешь посмотреть? Там же есть люк в полу на кухне.
— Туда давно никто не заглядывал. Петли заржавели, даже мы вдвоем с твоим отцом не откроем ее.
— А если опять будет шуршать?
— Эта кошка тебя боится не меньше, чем ты ее.
Я не стал еще раз говорить, что это была не кошка, уткнул взгляд в альбомный лист и продолжил рисовать.
Когда они закончили все свои дела, мы пошли домой. Мне уже было не так страшно, но ту щель в полу я обошел стороной. Мы сели за стол, и бабушка налила щи, которые сварила в горшке в печи. У стены между двух окон стоял старый советский черно-белый телевизор. Без пульта, почти без кнопок, чтоб переключить канал нужно было повернуть ручку вправо или влево. Щелк. Прием был не очень хороший и каналы рябили, двоили, сбоили. После супа я забрался на высокую кровать где разразилась битва между добрым человеком-пауком и злым робокопом. Добро в очередной раз победило. Мне вообще очень нравилась эта кровать. Она сама по себе была высокой с толстым и мягким матрасом. С пуховыми подушками и большим одеялом. Не кровать, а настоящий аэродром для разгона и взлета в сонное царство. Бабушка спала на диване. Дедушка спал в сенях. Там всегда было очень темно и прохладно, и вообще сени представляли из себя полноценную, достаточно большую комнату. Разве что без отопления только и все.
Солнце садилось, все улеглись. Они вставали рано и уходили в огород, поэтому часов в 10–11 они уже спали. Я же мелкий, мне хочется не спать подольше как взрослый, но с кровати слезать было палевно, да и страшновато, поэтому как обычно я шнырял глазами по углам избы. Незамысловатые предметы в полумраке казались совсем другими, интересными и пугающими. Так, например, рукомойник который висел аккурат напротив моей кровати на противоположной стене был похож на старинный сосуд в котором разводили огонь для освещения помещения в каком-нибудь утерянном древнем храме. Хлам, который валялся на печи можно было представить, как маленький город где живут маленькие человечки. Печь была достаточно древняя и топилась не часто, обычно, когда хотелось пирогов с пылу, с жару или супа такого навара и густоты, который электрическая плитка выдать не могла. По ночам на ней уже давно никто не спал. На стене над диваном висели черно-белые фотографии в очень красивых старых рамках. Там было изображено по два-три человека. Я никого из них не знал и никогда не видел. Знал только, что это наши родственники. В синей рамке висела фотография прадеда, который вроде как пропал в войну. В форме, с прической, подтянутый, красивый, но оставшийся только на стене как память. Ни один деревенский дом не обходился без красного угла. Вот и у нас был такой же, там стояла старая икона и несколько лампад. Все это было похоже на подобие какого-то шатра. Алтарь. Красивая белая ткань с узорами окутывали икону как свадебное платье невесты.
Щель, из которой утром я слышал шорох проходила по всей комнате и заканчивалась под нижними ножками моей кровати. Туда я смотреть не хотел. И за полчаса очередного изучения комнаты глаза сами упали вниз. Ровно на том же месте где утром был звук, вечером было два блика. Как у кошки в темноте, но на гораздо большем расстоянии друг от друга.
“Я ж говорил, что не кот” — подумал я про себя. Блики сверкали в щели, а потом, без единого звука, скрылись под половой доской. Я залез под одеяло с головой.
3
На следующее утро я сидел за столом и ел бабушкины блины, запивая их молоком.
— Баб, я кого-то видел. В той щели в полу откуда шуршало вчера. — сказал я между поеданием блинов.
— Да пОлно те выдумывать, приснилось чай.
— Я не спал.
— Ну, а кто по-твоему это может быть? Домовой?
— Наверное или таинственный зверь, или монстр.
— Тебе в городе меньше телевизора смотреть надо, а то засорит мозги совсем и будешь только монстров видеть везде. Если боишься, то пойдем опять в огород.
— Мне не страшно, я уже взрослый и останусь тут. Буду рисовать.