Теперь об арестованных. Нечего им в тюрьме засиживаться. Будем готовить побег. Связаться с тюрьмой попросим Клавдию Тимофеевну.
И словно раздвигались стены тесной избушки, аресты уже не казались столь Страшными, а положение таким безнадежным. Повеселели глаза: каждый знал, что ему делать.
Из донесения Помощника начальника Пермского губернского жандармского управления по Екатеринбургскому уезду, ротмистра Подгоричани от 31 января 1905 года:
«…Секретный сотрудник мой в ночь с 25 января задержал на улице брата С. Черепанова, техника Александра Александровича Черепанова, 33 лет. Последний отказался назвать свою квартиру.
29 января квартиру эту я установил, произвел обыск, причем оказалось в ней: два почти новых, хорошо оборудованных ящика для типографского шрифта — «кассы» и третий самодельный, металлические части от типографского станка, около полпуда бумаги для прокламаций, клей, крахмал, сало и другие вещи и инструменты, необходимые для оборудования типографии.
По свидетельству хозяйки квартиры в доме № 28 по Тимофеевской набережной 21 января к ней переехали на квартиру и заняли отдельный маленький флигель два неизвестных человека, которые принесли с собой корзину…
Во время обыска комната была заперта на ключ. После этого за квартирой я поставил наблюдение.
Ночью 30 января Чистяков пришел за ключом к хозяйке, но был тут же взят, причем вырвался, сильно ударил городового, повалил его и бежал, но его преследовали около двух верст и почти за городом задержали…»
К допросам ротмистр Подгоричани готовился серьезно. А на этот раз особенно: от успеха зависела его дальнейшая карьера. И, кроме того, враги империи — его личные враги.
Обезопасить правительство от революционеров не просто. Особенно в последнее время. Понимает это и департамент полиции. Поэтому и превращает политический розыск в науку. Задача жандармов не только в том, чтобы ловить революционеров (всех все равно не переловишь), но и в том, чтобы превратить часть из них в своих агентов, в своего рода «троянских коней» в революционной среде. Тайная инструкция департамента полиции прямо гласит: «Единственным вполне надежным средством, обеспечивающим осведомленность розыскных органов в революционной работе, является внутренняя агентура». Предательство и провокацию в России сделали профессией. По количеству завербованных агентов и оценивают сейчас работу охранника. А дело это нелегкое. О способах улавливания «душ» департамент полиции разработал недавно большую инструкцию. Подгоричани перечитал ее перед допросами:
«Рекомендуются настойчивые и продолжительные беседы с политическими арестантами».
И дальше:
«Залог успеха в приобретении агентур заключается в настойчивости, терпении, сдержанности, также осторожности, мягкости, осмотрительности, спокойной решительности, убедительности, проникновенности, вдумчивости, в умении определить характер собеседника и подметить слабые и чувствительные его стороны, в умении расположить к себе человека и подчинить его своему влиянию, о отсутствии нервозности, часто ведущей к форсированию. И вложенные качества каждый занимающийся розыском офицер и чиновник должен воспитывать и развивать в себе исподволь, пользуясь каждым удобным случаем».
Когда ввели арестованного, Подгоричани пригласил его сесть на стул, что против окна, и попросил подождать. Это был старый прием: пока арестованный томится в ожидании, можно наблюдать за ним, просматривая какие-нибудь не относящиеся к делу бумаги (пусть думает, что о нем знают больше, чем есть на самом деле).
Итак, посмотрим, что за птица. Судя по одежде, из простого сословия: куртка из грубого дешевого сукна, сатиновая рубашка-косоворотка, сапоги. Руки крупные и сильные. Молод, лет двадцать с небольшим, похоже и бриться-то не так давно начал. Овал лица почти детский. Но вот рот и глаза совсем не детские. Рот большой, упрямый. Детского лепета из таких губ уже не услышишь. Но самое непонятное — глаза. Уж слишком уверенные. Взгляд тяжелый, даже слишком тяжелый. Как-то неприятно смотреть в такие глаза. В позе напряжения не чувствуется. Что-то уж очень спокоен…
На первый вопрос арестованный ответил без всяких эмоций: «Зовут меня Борис Антонович Чистяков. Это вам известно по паспорту. Вот, собственно, и все, что я могу вам сообщить…»
Остальные вопросы повисли в воздухе…
Подгоричани, добросовестно спросив обо всем, что полагалось, продолжал: