На радость своим русским учителям Азита-подросток была девочкой спортивной – и стала капитаном женской волейбольной команды. Она планировала повторить научные достижения отца, продвинуть их дальше и заставить его еще больше гордиться своей первой дочерью. Не имело значения, что она родилась не мальчиком, – свежереформированная страна, продвигавшая женщин, была на ее стороне. Она собиралась добиться научной степени. Если же в этом ее ждет неудача – что казалось маловероятным, – она видела себя в роли телеведущей, вдохновляясь современными, открывшими лица женщинами, которых видела на экране своего телевизора. Азита была живым воплощением советского плана создания нового Афганистана.
Однако в провинции, где политические манифесты, утверждающие обязательное равенство между полами, прямо противоречили многим пуштунским обычаям, касавшимся наследования и собственности, по-прежнему правили традиции. Торопливые попытки реформирования общества и культуры{30} встречали с сильнейшим сопротивлением и яростью в адрес правительства из-за того, что оно вновь выпускает декреты, запрещающие детские браки и торговлю женщинами и девочками, и утверждает, что ни одна женщина не должна быть продана для брака или выдана замуж против ее воли.
Племенные мужчины снова увидели, что рискуют лишиться как наличных, так и влияния. Если женщины должны получать образование и работать вне дома, они будут «бесчестить» свои семьи тем, что их будут видеть на публике, а потенциально у них могут развиться и другие, даже более подрывные идеи. И кто будет заботиться о детях, если женщины возьмут на себя мужские задачи? Общество, несомненно, рассыплется в прах. Что хуже всего, какой-нибудь очередной декрет позволит женщинам с большей легкостью инициировать развод. Иностранное влияние явно несет упадок, подрывая афганские традиции. Многие религиозные муллы объявляли эти реформы антиисламскими.
Тем временем вооруженное сопротивление советской оккупации нарастало. Моджахедская оппозиция, боровшаяся против советской оккупации, нашла сочувствующего союзника в лице пуштунов, живших по соседству, в Пакистане, которые были только рады расширить свое влияние в Афганистане. Учрежденные Советами реформы оказались действенным предлогом для рекрутирования сторонников: женское образование и всеобщие женские права были презренными, пагубными, ядовитыми идеями, которые грозили разрушить самый фундамент афганской культуры и образа жизни.
Власть всегда была в руках тех, кто способен контролировать истоки жизни, контролируя женские тела. Древнее афганское выражение «зан, зар ваа, замин» подводит итог извечной угрозе личной собственности мужчин, которая всегда была главным поводом браться за оружие: женщины, золото и земля. Именно в таком порядке.
Сопротивление Советам поддерживалось щедрым финансированием и материально-технической помощью из-за рубежа: президент США Джимми Картер объявил, что советское вторжение в Афганистан являет собой «величайшую угрозу миру со времен Второй мировой войны»{31}. Борьба против коммунизма воспринималась как битва между добром и злом, и исламские фундаменталисты оказались превосходными партнерами в этой миссии, ибо у них тоже были четкие представления о добре и зле, пусть и с несколько иной точки зрения.
Таким образом, достижения женщин в Афганистане снова внесли непосредственный вклад в войну, поскольку судьба их была вброшена в пороховую бочку напряжения между реформаторами и традиционалистами, между иностранцами и афганцами, между крупными городскими центрами и сельской глубинкой.
Однако внешний мир, казалось, не обращал внимания на центральное противоречие афганок. Похоже, иностранные державы пришли к общему мнению, что есть гораздо более крупные проблемы, связанные с Афганистаном, чем такой побочный вопрос, которым придется заняться как-нибудь в другой раз, когда мужчины перестанут сражаться. Угроза коммунизма – и необходимость сдерживать ее – гарантировала, что американские доллары и вооружения продолжат стекаться к оппозиции Советам, как умеренной, так и экстремистской.
Семья Азиты на некоторое время задержалась в Кабуле, переживая времена насилия и борьбы за власть, последовавшие за выводом советских войск, когда группировки моджахедов боролись за контроль над столицей. Когда из-за вспышек насилия были закрыты школы и многие районы города, для вылазок Азиты, теперь уже семнадцатилетней, в город с отцом был установлен новый порядок. Азита всегда носила в кармане записку с указанием телефонных номеров родственников и несколько банкнот в одной из туфель – на случай, если их разлучит очередная вооруженная стычка.
30
«Торопливые попытки реформирования общества и культуры…» См.: Hoghadam, «Revolution, Religion and Gender Politics». Автор объясняет одно из наиболее спорных постановлений правительства – постановление № 7, которое «фундаментально изменило бы институт брака и положение женщин». В этом постановлении «правительство объявляло вне закона традиционные культурные практики, широко почитавшиеся «исламскими». Таким образом, PDPA положила конец выкупу невест, запретила принудительные браки и практику левирата (женитьбы на вдове покойного брата), браки путем уловок или принуждения. В то время как обычно девушек выдавали замуж сразу же по достижении половой зрелости, новое правительство установило минимальный брачный возраст в 16 лет для женщин и 18 лет – для мужчин».
31
«… величайшую угрозу миру со времен Второй мировой войны…» Высказывание президента США Картера упоминается в работе Elizabeth Gould and Paul Fitzgerald, «Excerpts from The Apostle’s Diary», in Mehta and Mamoor, ed. By Sunita Mehta,