«Где все? Президент, его шестерки, анальные вылизыватели, друзья?»
«Да хуй его знает, мы утром только заступили, тут уже и люди какие-то шныряли, и ворота были открыты, а вот теперь такой пиздец, и чем дальше, тем хуже».
«А с кем это ты разговариваешь?»
«С начальником».
«Как звать начальника?»
«Моисей Сигизмундович Подзалупецкий».
«Ясно, а он чего начальник?»
«Формально мы ФСО подчиняемся, но низовое подразделение, там типа ворота открыть-закрыть, на посту посидеть для вида, а важных лиц не мы охраняем».
«Дай-ка телефон… Моисей Сигизмундович, а где все? Правительство, президент, куда они делись? Кто я? Да тот, кто всю эту кашу варит и еще не доварил. Судя по имени, вы не должны быть уж очень тупым, так что отвечайте по делу. Если уж я всех депутатов завалил, то вас грохнуть – раз плюнуть. Кстати, и адресок мне ваши сотрудники сейчас подскажут, даже не сомневайтесь».
Старшой, с лычками сержанта, несмотря на неудобную позу, мстительно ухмыльнулся.
«Ну так как? Позавчера уже все за бугор свинтили? В полном составе? Охуеть. А Армия? Почему ВВ-шники уехали, что случилось? Не хотят стрелять по народу? Взбунтовались? И ролик посмотрели? С шайтаном? И чечены тоже по домам отправились? Правильно, в общем. И вы не задерживайтесь, валите из города, а лучше из страны, тогда, может, пару месяцев еще протянете на этом свете. Ну все, отбой».
Геша распахнул дверь и вышел на улицу. Толпа загудела. Он влез на бронетранспортер, поправил на груди H&K и подумал: «Да уж, история идет по спирали, это точно, жаль, кепки нет, пригодилась бы».
Наш герой еще не успел открыть рот, как один из холеных господ, стоявших чуть в стороне, ухмыльнулся и спросил: « А ты вообще кто такой, чмошник и что тебе здесь надо?
«А тебе?»
«А со мной все просто: я собираюсь набрать новый кабинет министров и временное правительство, страна не может жить в бардаке. Не думаю, что ты, оборванец, справишься с управлением государством, а я бывший губернатор, член ЕР с 2003-года, опыт руководящей работы имеется, так что садись в свою зеленую колымагу и уебывай, тут и без тебя забот хватает».
«Отлично» - Геннадий и вправду обрадовался: «Единая Россия» - это же еще один несомненный критерий».
Затем он поднял у плечу H&K и, особо не заморачиваясь точным прицеливанием, выпустил короткую очередь в пузо оппоненту. Тот рухнул на колени, потеряв дизайнерский «пирожок» из баргузинского соболя, немного постоял, покачиваясь и пуская лысиной солнечные зайчики в разные стороны, а затем повалился на бок, свернувшись в позу эмбриона и тихо поскуливая. Толпа охнула и раздалась в стороны.
«Ну, кто тут еще из бывших?» - злобно спросил Гена, обшаривая глазами людей вокруг: « Да неважно, я сам догадаюсь по вашим мордам». Переведя предохранитель в положение «одиночный огонь», он прильнул к «Триджикону» и повел стволом в сторону группы граждан, еще недавно окружавших своего несомненного лидера, который сейчас валялся на асфальте, суча ногами и сплевывая сгустки крови».
«Глаза – зеркало души» - вспомнил Геннадий поговорку: «Впрочем, это не совсем верно, скорее лицо – зеркало души, прав был Оскар Уайльд со своим «Дорианом Греем» - разглядывая сквозь трехкратное увеличение прицела рожи недавних соратников уважаемого господина. О да, эти надменные физиономии ни с чем не спутаешь: сколько пафоса и собственной значимости, а какие пустые глаза! Опустившись на колено, он тремя точными выстрелами проделал три дополнительные дырки в черепах, которым принадлежали самые отвратительные морды. Толпа дрогнула и побежала.
Геша не стал стрелять в спины, так как теперь уже не было видно нужных критериев, но подумал про себя: «Ничего, до всех еще доберемся».
Он обернулся назад – площадь была практически пустой, осталось человек пять, не больше.
XXII
«Ну а вы хуле стоите?» - спросил Геннадий.
«Ну так тебе все равно помощь понадобится, в одиночку будет трудно, и потом, судя по твоему виду, тебя похоже, бабло не очень парит и нас, кстати тоже, просто хочется прожить как люди, хоть то, что осталось».
«У меня необычная программа» - сразу предупредил Гена.
«Если она направлена на исправление общества в целом, то мы за, а моральный закон для всех един – еще Кант писал».
«Согласен, ну ладно, хорошо кстати, а то я один уже подзаебался» - говорящий Геше понравился – у него было открытое лицо и прямой взгляд, который в процессе общения, тот не отводил.
«Ну ладно, пойдем внутрь, чего на улице стоять, пообщаемся, наметим ближайшие цели» - Геннадий подошел к двери, потянул ее на себя, и та неожиданно открылась сама. Новые соратники двинули следом. Внутри царило запустение – на полу валялся мусор, летали какие-то бумажки, еще недавно видимо, бывшие важными документами, пункт внутренней охраны пустовал, да и вообще, здание как будто целиком вымерло.