— В восемь вечера заеду за тобой, — парень снова давит на газ, и я откидываюсь на спинку сидения.
— Ага, — без эмоционально бормочу. Всё что угодно, лишь бы он отстал со своей работой. — И кем меня возьмут? Туалеты мыть?
Егор смеётся, перестраиваясь в другой ряд, затем давит на газ.
— А ты разве способен на что-то большее?
Я смотрю на парня и криво улыбаюсь. Скольжу языком по губам, и друг замечает это.
— Вот шуточки про минеты здесь как раз в тему, — Штормов фыркает. — Но работать ты будешь не на меня. И у Шершня уж точно нет члена.
Я коротко смеюсь.
— Я знаю, — отмахиваюсь я, скучающе бросая взгляд на соседнюю машину, которая едет практически наравне с нами. — К тому же на твоё добро я посягать не буду.
Егор ничего не отвечает. Он переключает песню, доносящуюся из динамиков, и сворачивает на перекрёстке, пока светофор не загорается красным. Знать бы ещё, куда мы едем. Я совсем выпал из реальности, пока витал в облаках. Надеюсь, это не очередное сборище гопников, которое нам надо разогнать. Это лишь дополнительная головная боль…
RR10 (RRiO) — Просто закрой глаза
Егор.
С чего начинается моя история? Возможно с того момента, когда Малийский на своём синем фольксвагене девяностых годов с бэушными номерами припечатал меня к стене и сломал позвоночник. Или с осознания того, что я навсегда останусь прикован к инвалидному креслу. А, может быть, именно в тот момент, когда я упал к ногами Софьи Розиной, новенькой ученицы из параллельного класса, закружившей мне голову с первой секунды.
Точка отправления — моё сердце, взорвавшееся в моей клетке, когда я лежал на полу и смотрел на девчонку, уверенный в том, что она станет моей. Это повлекло за собой череду событий, которые привели меня к этому невзрачному двухэтажному дому с ветхой дверью и затхлым запахом мочи в подъезде, где под лестницей в отключке лежал какой-то алкоголик.
Да, возможно, если бы я где-то что-то сделал по-другому, принял какие-нибудь иные решения, я бы здесь не оказался.
Но я здесь, и с этим ничего не поделаешь.
Итак, как я и упоминал, всё началось с моей первой встречи с Розиной-младшей. Она затянула меня в свою криминальную жизнь, в которой её псих-бывший пытался уничтожить и меня, и её заодно, потому что не мог вынести, что Соня теперь встречается с кем-то другим. Из-за него пострадал Матвей, получив травму головы, которая постепенно начала сводить его с ума. Парень помешался на мести, и я решил ему в этом помочь. Этот момент тоже стал переломным в моей жизни, ведь откажись я от этой затеи, всё могло бы развиваться по-другому.
Но я поддержал друга и в последствии оказался в инвалидной коляске.
Отвечая на вопрос Маши Розиной, который она мне задала, когда пыталась отговорить от нашего безумного плана, я могу лишь сказать одно: я тогда понятия не имел, что мне делать со своей жизнью без бокса. Я не мог даже представить, что вообще смогу существовать, прикованный к коляске, и всё время, что я лежал в постели, пока мой позвоночник восстанавливался, я думал лишь об одном: я хотел умереть, потому что больше не видел смысла в своей жизни, и все попытки Розиной хоть как-то меня подбодрить, лишь угнетали. Я не хотел, чтобы она чувствовала вину, каждый раз смотря на меня, не хотел, чтобы она была со мной из-за жалости. Да и лишь один взгляд на неё усугублял ситуацию, каждый раз я думал о Малийском, каждый раз я ненавидел и его, и себя и Розину, потому что меня накрывало отчаяние и безысходность. Ничего не помогало. Любовь к Соне приносила боль, и я оттолкнул её, потому что знал, что рядом с ней ни мне, ни девушке не будет лучше.
Но я восстанавливался на удивление быстро. Сидеть я смог уже спустя два месяца, а после операции я полностью встал на ноги спустя полгода, отбросив костыли. Плюс на реабилитацию у меня ушло ещё столько же, я постоянно ходил на массажи, физиотерапию и прочую ерунду, куда меня отправляли родители. А через полтора года я восстановился на сто процентов, и желание снова вернуться в бокс лишь добавляло мне энтузиазма. Не смотря на все советы врача, который каждый раз говорил, что мне лучше оставить спорт и тяжёлые нагрузки, я решил для себя, что во что бы то ни стало докажу всем, что никакие травмы меня не остановят.
Я хочу заниматься боксом, и я буду им заниматься.
Постепенно я начал тренировки, в тайне ото всех. Сначала пробежки, потом силовые упражнения, а следом и спарринги. Я собирался вернуться в форму как можно скорее и продолжить путь к своей мечте. Я был уверен в том, что стану первым человеком со сломанным позвоночником, который добрался до профессионального ринга.