Я пожимаю плечом.
— Он не маленький, чтобы следить за ним, а я не его нянька, — спокойно тяну я.
— Мы были у него дома вчера вечером, — низкий поднимает голову и смотрит на меня исподлобья своими карими глазами. — Матвея там, конечно, не нашли. Зато изъяли сильные транквилизаторы. Их обычно выписывают при тревожных расстройствах, но у вашего друга не был зафиксирован ни один поход к психиатру или вообще к какому-либо врачу, следовательно, таблетки были приобретены без рецепта. То есть незаконно.
Я опускаю взгляд и качаю головой.
— Понятия не имею. Я в этом не ничего не смыслю, — бросаю я. — Я знаю, что он пьёт таблетки из-за головной боли, но я не фармацевт, чтобы разбираться в колёсах.
— Хорошо, — низкий снова что-то записывает. — А что Вам известно на счёт записок, которые Матвей собирает на стене у себя дома? Они весьма… странные. Не замечали за другом никакого странного поведения? Может быть, какие-нибудь отклонения…
Я молчу, потому что прекрасно знаю, откуда у Матвея дома карточки с бредовыми посланиями, но если я расскажу об этом, то мне придётся признаться, что и мне тоже приходят письма от анонима, а если я это сделаю, то преследователю вряд ли понравится такая самодеятельность. Пострадаем мы все.
— Понятия не имею, — бросаю я. — Он любит детективы и подобную ересь. А, может быть, ему приходят письма с угрозами. Вот, найдёте его и спросите.
Полицейские смотрят на меня так, словно я совсем дурачок, но я делаю невозмутимый вид.
— Ладно, — низкий закрывает свою папку. — Спасибо за информацию. Если Матвей появится, сообщите нам.
Он протягивает мне визитку, и я неохотно забираю её.
— Всего доброго, — кивает второй полицейский и, последний раз подозрительно осмотрев коридор, открывает дверь и выходит.
Низкий кивает мне и следует за напарником.
— До свидания, — бурчу я, закрывая за ними дверь.
Я вздыхаю и смотрю на визитку. И где тебя черти носят, Иркутский? Во что ты снова вляпался?
Матвей.
За день до этого.
Я возвращаюсь домой из магазина, куда ходил за сигаретами, и на ходу прикуриваю, так и не сумев сдержать дикое желание наполнить лёгкие никотином. Неделя выдалась, скажу вам, так себе. Последние дни я пропадал у Нади, девушки, которая скупает травку у моего начальника. Никто о ней не знает, даже Егор, и мне это на руку. Я могу пропадать у неё и наслаждаться покоем: без анонима, наставлений Штормова по поводу врачей и работы и даже без головной боли. Плюс ко всему у Нади есть много чего интересного, да и она сама не против, когда я прихожу.
Поворачивая за угол, я резко останавливаюсь и отступаю обратно, прячась за зданием. Возле моего подъезда стоит полицейская машина — меня охватывает ужас и неприятная скованность, сдерживающая мои движения. Сердце пропускает удар — я выплёвываю сигарету, внимательно вглядываясь в копа, который стоит рядом с авто и курит.
Неужели, они приехали ко мне? Я вспоминаю слова анонима, который грозился натравить на меня копов, если я не пойду в больницу. К врачу я, конечно же так и не пошёл, да и вообще не собираюсь этого делать. Если это действительно так, то они приехали из-за незаконных наркотиков, которые, якобы, находятся у меня в квартире, но кроме транквилизаторов там ничего нет. Надеюсь. Не подбросили же…
Я облизываю сухие колючие губы и с трудом сглатываю. Нельзя возвращаться домой, даже если копы приехали к соседям. Не хочу рисковать.
Я поспешно разворачиваюсь и направляюсь в противоположную сторону, собираясь вернуться в место, куда никто никогда не доберётся. К Наде. В квартиру мне в ближайшие дни нельзя приходить, меня там будут ждать. Егора тоже по любому привлекут. Хорошо, что никто не знает, где я неофициально подрабатываю, а то и «Конечный пункт» прикроют. Шторм меня тогда выпотрошит.
До девушки я добираюсь быстро — она открывает дверь и как обычно улыбается, когда видит меня.
— Не ждала тебя, — Надя отступает, пропуская меня внутрь, я и поспешно врываюсь в её квартиру.
— Решил заглянуть, — улыбаюсь я. — Ты же не против, если я потусуюсь у тебя пару дней?
Она пожимает плечом и разворачивается, направляясь на кухню.
— Хоть месяц, мне без разницы, — бросает Надя. — Кстати… Тебе минут двадцать назад какое-то письмо пришло. На тумбочке в коридоре лежит.
Я замираю, так и не сняв до конца кроссовки. Письмо? Мне? Нет. Не может быть. Аноним не может знать про это место. Никто не знает…
Я скольжу взглядом по тумбочке и замечаю белый конверт с моим именем. Матвей.