Лис начал без предисловий и тоном не располагающим к задушевному разговору.
— На какую же сумму вы, не достойные титула честного Вора, согласились, чтобы короновать парашника? Например, ты, Струна.
Струна — высокий, худощавый, сутулый сорока пяти летний некогда честный Вор в Законе, но под «жизненными тяготами» сломавшийся и зашкурничавшийся, невольно поёжился. Там у себя, на Южном Урале, он, естественно никому не позволил бы так с собой разговаривать. Но перед ним влиятельный московский авторитет. Короче, влетел Струна по крупному.
— А тебе, Чуб, — Лис перевел взгляд на другого нечестного вора по кличке Чуб — пятидесяти летнего украинца по национальности, который и в прежние-то времена не всегда был честным на руку. — Сколько на лапу кинул этот педераст? Ну, что замолчали-то?
— Лис, ты пургу метёшь, — вмешался законный по кличке Метла, контролирующий в основном автобизнес в городе Тольятти. — С чего это ты решил, что мы коронуем парашника? Это серьёзное обвинение. У тебя должны быть доказательства.
— В натуре, Лис, не зихери!
— Отвечать надо за свой базар! — поддержали Метлу остальные.
— Тихо! Тихо! — Лис поднял вверх руку с тетрадным листом. — Эту маляву подписали люди, словам которых, сами знаете, мы просто не можем не верить. Читайте.
Лист пошёл по рукам. Ознакомившись с откликами авторитетнейших людей уголовного мира, нечестные воры пожухли и раскисли. Круто они все попали. Московские коллеги их точно не простят. Ну, ничего тут уже не попишешь.
— Ладно, — Липатов вернул бумагу в карман своей джинсовой куртки. — С вами мы ещё поговорим на сходняке. А вот недостойного придётся раскороновать. И прямо сейчас. Наказание за этот беспредел, вы сами знаете какое. Струна, это придётся сделать тебе. — Лис вытащил из заднего кармана своих джинсов нож-«лисичку» и протянул его Струне.
Струна послушно кивнул и положил нож в карман брюк. Наказанием за подобный зихер может быть только смерть.
— Пойдёмте. — Липатов первым направился к выходу. — Не стоит тянуть время.
В гостиной продолжалось веселье. Крепко выпившие гости давно позабыли о такой мелочи, как какие-то Воры. Они вообще ни о чём не помнили, кроме как о водке и жратве. Лис снова пробрался к Ди-джею. Тот сразу вырубил музыку и подал ему включенный микрофон.
— Прошу внимания, господа! Я хочу сделать заявление!
Гости притихли и устремили свои пьяные взоры на оратора.
— Здесь накладочка у нас одна вышла, — продолжал Лис. — По ошибке мои коллеги присвоили имениннику высший уголовный ранг.
— А ты вообще кто такой? — раздался чей-то недовольный возглас.
— Я Вор в Законе по кличке Лис! — прогремело в воздухе. — Ну, Василиса Прекрасная, прежде чем понести заслуженное наказание за твой косяк, продемонстрируй всем, как ты умеешь на хер насаживаться. — Липатов абсолютно бесстыдно почесал у себя в паху.
Взбешённый Стрельцов выхватил из наплечной кобуры ствол и, не целясь, разрядил добрую половину обоймы в грудь Лиса. Пули прошли на вылет и откинули бездыханное тело вора на Ди-джея. В зале началась паника. Нечестные Воры были без оружия, но их «отбойщики», вопреки правилам, все как один, имели при себе волыны. Сразу пять стволов выплюнули в именинника по несколько свинцовых комочков в твёрдой оболочке. Василию Степановичу фатально повезло. Адресованные ему пули ошиблись и изрешетили тела мэра и его дочери. Охрана Стрельцова открыла ответный огонь. Много народа погибло в этой перестрелке, но Стрельцову хоть бы что. Мимо него свистели пули, смерть старательно обходила его стороной. Ему было плевать на то, что уже никогда ни один из приглашённых им авторитетов не сможет никого короновать — все пятеро, излохмаченные горячим свинцом, валялись по разным углам гостиной. Плевать ему было и на корчащегося в предсмертных судорогах Святого Отца, и на умирающую жену мэра, и на истошно голосящих и давящих друг друга гостей. Своя бы шкура была цела. Василий Степанович рвался во двор. Главное выбраться из этого ада и благополучно добраться…. Он знал, куда ему нужно в первую очередь….
Василию Степановичу удалось выйти наружу. Но там творилось нечто невообразимое. Какие-то незнакомые вооружённые люди как мух перебивали его охрану. Гигантским прыжком Стрельцов махнул с крыльца в ближайший куст. Ветки до крови исцарапали его лицо и руки, но он не замечал боли. Дышать-то старался как можно реже и тише, чтоб не быть обнаруженным…