Посиневшие от холода Кроль и Рыжий ждали в условленном месте — у одного из подъездов замороженного в строительстве дома на самой окраине города. Оба пританцовывали и хлопали себя по бокам, пытаясь хоть как-то согреться. По общей договорённости Кот должен был в любом случае, один или с «клиентом» подъехать сюда. Первым потерял терпение Кроль.
— У-у! Мать его! Сколько можно ждать? Задубеем здесь! А если вообще не приедет, что тогда?
— Не скули! — огрызнулся Рыжий. — Обязательно приедет. Ну, не получится сегодня, значит, в следующий раз выгорит.
— Насто…ло уже! — расхныкался Кроль.
— Заткнись, и лучше посмотри вон туда, — указательный палец в дырявой перчатке выстрелил из плотно сжатого кулака в сторону дороги. — Вроде он.
— Точно его тачка! — аж подпрыгнул Кроль.
— Давай в подъезд! — скомандовал Рыжий.
Парочка скрылась в зияющем чернотой дверном проёме подъезда.
Всю дорогу Кот внимательно наблюдал за «клиентом». Утомлённый жутким комфортом плацкартного вагона, переполненного людьми, да ещё дохнув бензинового угара в салоне «шестёрки», Папа уснул на четверти пути. И, конечно, ни сном, ни духом не предчувствовал надвигающуюся опасность. Бандит аккуратно подрулил к подъезду и заглушил двигатель.
— Ты кого прикантавал? — недовольно шмыгнул сопливым носом Рыжий, заглянув в салон.
— Не туфти! У него бабок полна шкатулочка! — резко обрубил Кот, очень загордившийся, что срубил стоящий товар.
В этот момент Отарошвилли проснулся. Сладко потянувшись, поправил неизменную каракулевую папаху и взялся за ручку дверцы с намерением выйти. Его опередил Кроль — дёрнув дверцу снаружи резко на себя, попросту вывалил Гиви в грязь. Подскочивший Рыжий, долбанул вора рукояткой «тэтэшника» по затылку. Отарошвилли потерял сознание. Отморозки перетащили обмякшее тело в подъезд. Кот проворно обшарил карманы. Кроме уже известной ему пачки денег, нашёлся ещё и плотненький рулончик «зелени».
— Ни хрена себе! — весело присвистнул Кроль. — Богатенький Буратинко!
Оклемавшийся грузин зашевелился, потом неуклюже сел и пошарил непонимающим, испуганным взглядом по сторонам.
— Тихо, дедуля. Ты только не паникуй, а то бо-бо будет, — угрожающе зашипел на него Кот.
— Малчишки, вы чэго, а? — Вор испугался на самом деле, о чём свидетельствовала испарина, покрывшая его морщинистый лоб.
— Ничэго. Ни-чэ-э го! — в тон ему передразнил Рыжий.
— Отпустыте мэня, а! — взмолился Гиви, в надежде отыскать в душах подонков хоть капельку сострадания.
— Иди, — Рыжий кивнул на светлеющий прямоугольник выхода.
Гиви отполз немного назад, боязливо поднялся и, пошатываясь, попятился спиной к спасительному выходу.
Рыжий хладнокровно поднял «ТТ» на уровень его головы и дважды нажал на спуск. Пули прошли навылет, забрызгав стены и пол кровью и мозговым веществом. Тело грузинского законника завалилось на спину, неестественно выгнулось и, конвульсивно дёрнувшись, замерло. Оглушенный выстрелами Рыжий, поковырялся в ушах, затем, словно американский ковбой, дунул в дымящееся дуло и, убрав «машинку» за пазуху, гнусаво скомандовал:
— За мной!
Подельники последовали за главарем. Уселись в машину и тронулись в путь.
— А это что за хренотень? — Кроль вертел перед глазами оставленную на заднем сидении трость.
— Выброси на хрен, — посоветовал Кот.
— Нет. На что-нибудь сгодится, — решил жадный наркоман.
Труп грузинского вора в законе Гиви Отарошвилли обнаружил случайный прохожий, забредший на стройку по малой нужде.
Глава 19
После кошмарного зрелища на сотом километре Храп, забаррикадировался в своей квартире, отключил телефон, на звонки в дверь не отвечал. Он напряжённо ждал, что вот-вот за ним должны приехать. Менты или кто другой. Он полагал, что кто-то обязательно должен заинтересоваться его судьбой. Не помогали ни водка, ни припасенный на всякий случай героин. На пятый день заточения его наконец-то посетили… Галлюцинации. Полсотни зелёных чёртиков в милицейских мундирах выталкивали его на балкон, душили, царапали когтями и лупили жёсткими хвостами, гогоча при этом диким гоготом. Главный в погонах полковника упрашивал сигануть с высотки самостоятельно, без посторонней помощи. Только приняв на грудь грамм триста водки, сумел отделаться от видения. В мозгах вдруг что-то щёлкнуло и сознание прояснилось. Храп трезво осознал, что больше в таком положении он находиться не может, и ему нужна работа. Не дворником, конечно, или там сантехником. А та, к которой он привык. Причалить к какой-нибудь дикой бригаде без заведомых перспектив к росту мог только полный лох. Храп лохом не был, потому принял правильное, как ему показалось, решение приютиться под крылом победителя.